Наши взгляды пересеклись в тот самый момент, когда он поцеловал мою руку снова, и мне стало невероятно жаль его, потому что то была исключительно моя вина, моя бестолковая голова с бестолковыми идеями и выдумками глупенького ребёнка!
Я сумела расслышать, как он выругался срывающимся голосом, и поспешила успокоить:
— Что вы! Перестаньте! Это я виновата, вы справедливо прогнали меня…
— Ты могла серьёзней пострадать.
— Но со мной всё в порядке. А растяжение — ха! Пустяк! — Хоть и было больно, я слегка пошевелила пальцами правой ноги. — Вы не представляете, как часто я падала в детстве. На мне живого места не оставалось, стоило только отправиться погулять. Мама не знала, как удержать меня на месте.
Он улыбнулся, на этот раз совершенно открыто и тепло, и моё сердце успокоилось. С минуту он просто глядел на меня; глубокие тени залегли у него под глазами, создавая мнимое отсутствие глаз вообще: только две яркие искры в пустых глазницах; и влажные пряди его чёрных волос скрывали от меня шрам под правой бровью.
— Я прошу прощения у вас, — наконец, нарушила я тишину. — Это было неправильно… и глупо, лезть в чужие дела. Мне стыдно.
— О, да, милая. Тебе должно быть стыдно, — он тихо рассмеялся, и это был приятный, красивый смех беззаботного молодого мужчины. — К тому же, это не я сейчас лежу нагишом в такой романтической обстановке.
Смущённая, я хотела было возразить: и совсем ведь не нагишом, а в длинной ночной сорочке. Но я не стала ничего говорить. Его игривый тон меня весьма позабавил.
— Послушай меня, Кейтлин, — сказал он, посерьёзнев. — Как только придёт время, обещаю, что ты всё узнаешь… Но сейчас… Есть тайны, которые я вынужден хранить, поскольку они лишь косвенно мои. Ты понимаешь меня?
— Я понимаю. Постараюсь вам поверить.
— Вот и умница! Доверься мне. — Джейсон поднялся, затем, наклонившись надо мной, едва ощутимо коснулся губами моего лба и выпрямился. — Теперь я хочу, чтобы ты поскорее заснула. Дадим твоей пострадавшей ноге отдых. А я должен разобраться с электричеством.
Легко сказать — довериться! Он оставил меня, а сон долго не шёл ко мне; запахи дождя и ощущение его мягких, влажных волос, касающихся моей кожи, до сих пор были слишком близко.
Его чрезвычайная забота и волнение тронули моё сердце, я хотела верить в то, что он искренне желал обо мне заботиться; и те долгие ночные минуты я воображала, лёжа на его подушках и укрываясь его одеялом, как неплохо было бы наконец подружиться с ним, с этим загадочным, странным человеком.
