Хотел бы я купить себе немного счастья, если его где-нибудь продают.
©Старик и море. Эрнест Хемингуэй
Дар речи я обрела далеко не сразу, да и когда обрела — только покачала головой, выдыхая запоздалое:
— Ты!.. Ты… ты чуть не сожрал меня.
— Поверь, человеческая плоть — не самое мое любимое блюдо.
— Ну ты и…, - я скривилась, стараясь сдержать тошноту — слишком уж живым оказалось воображение.
— Но ты вкусная, — он улыбнулся и снова потянулся ко мне, кажется, с вполне определенными намерениями. Я отпрянула от него так сильно, что шлёпнулась на свою пятую точку и больно ударилась. А этот… демон вдруг весело рассмеялся. Отлично, быть шутом для крылатого поганца, всю жизнь об этом мечтала!
Обиженно фыркнула и попыталась встать.
— Веселишься? — сердито спросила, — значит, жить будешь.
Я тут переживаю за него, боюсь, как бы он копытца не отбросил, ухаживаю за ним, как за родным, а он…
Альен вдруг перестал смеяться и, взяв меня за руку, резко дёрнул на себя, так, что я снова упала прямо на него. Заглянула в его глаза, с алыми всполохами в глубине и сразу где-то потерялась вся злость и обида. Взгляд даэмона завораживал, и я будто тонуть начала.
— Прости, мышка, я не хотел тебя напугать, — голос наставника снова обрел знакомую обволакивающую хрипотцу. Впрочем, она была отнюдь не следствием желания соблазнить, а последствием многолетних пыток. Первое время нашего пребывания в убежище демон мог разговаривать вообще только шепотом, — но другого выхода не было. Я не мог оставить тебя здесь одну. Инстинкты выживания все же сильнее меня. Тебе повезло, что моя демоническая суть не воспринимает тебя, как пищу или рабыню… — и снова этот странный взгляд, пронизывающий насквозь. — Но ещё сильнее повезло мне, что досталась такая умная мышка, Йууууна, — и снова это ощущение — тягучее, обволакивающее, засасывающее на самое дно неведомой бездны. И искры — мерцающие искры в нечеловеческих глазах.
Так хочется верить, но довериться — невозможно. И дело вовсе не в нем — во мне самой и моем прошлом.
