Ему всегда было неловко в этот момент, и я не собиралась упрощать ему жизнь. Меня раздражало однообразие, и это было моей маленькой местью.
— Ну, ты понимаешь, я так хочу сына… — промямлил он.
— Конечно попробуем, — я снова натянула на губы улыбку. — Не переживай, однажды мы сможем.
— Конечно сможем! — он целомудренно поцеловал меня в лоб.
Николай нерешительно поднялся с кровати, будто не знал, что делать с женщиной, которая согласна разделить с ним ложе. Он всегда вел себя так, словно был крайне неопытен. Возможно, кому-то это понравилось бы, но с учетом моего прошлого с мужем было настолько скучно, что хотелось выть и лезть на стенку. Я могла бы прямо сейчас отложить пяльцы и снять этот халатик с себя так, чтобы он забыл обо всем на свете, кроме того, как сильно хочет меня поиметь. Но тогда у него сразу возникли бы вопросы, откуда я все это знаю и умею.
Ему я сказала, что была жената до него всего один раз, и то недолго, якобы мы с прошлым мужем так и не успели завести ребенка за полгода совместной жизни, а потом он погиб от болезни, и я осталась вдовой. Николай поверил, ведь поддельные документы, выданные мне Отделом, это подтверждали. Помню, однажды я пришла к нему и предложила попробовать сделать это не на кровати. Для начала. Он жутко смутился, сказал, что это не по-христиански и спросил, откуда у меня вся эта дурь в голове. Пришлось наврать, что я вычитала это в одной из дамских книжек. Он потребовал от меня больше такого не читать и уж тем более к нему с такими предложениями не приходить. С тех пор я больше не пыталась ничего предлагать. Итак, сегодня у меня опять день, когда придется имитировать оргазм.
Я воткнула иголку в пяльцы и, наклонившись вперед, сунула их под кровать, таким образом почти полностью открыв ему на обозрение грудь в большом вырезе халата. Затем выпрямилась и, опираясь рукой на кровать, села, изящно и как будто незаметно выпустив ножки из-под халата. Мне не нравилось заниматься с ним сексом из-за скуки и однообразия, но приходилось, муж все-таки. Да и с точки зрения физических ощущений было в целом приятно, просто скучно. И я пыталась получить от этого все удовольствие, какое только могла. Вот и сейчас я немного злорадно наблюдала за тем, как он снимает с себя рубашку и косится на мои ноги и на широкий вырез халата, под которым ничего нет, и не решается ничего сделать.
Его нерешительность для меня — сродни осознанию своей власти над ним, и это приятно ласкает мои эмоции, оживляя их. Иногда кажется, что он меня чуть ли не боится в такие моменты, и я готова в это поверить, потому что не слежу за своим поведением и микродвижениями, за выражением лица, и я вполне могу напугать, сама того не желая. Меня еще надо покорить, и такой овечке, как Николай, это не под силу.
