Настоящий рык зверя, способного на все. Он рядом. Он стремится ко мне. Он идет. И сметет все преграды на своем пути. Кому-то он причинил боль. Кого-то лишил сознания. Я знала это. Ощущала. И наконец дверь распахнулась. Он ворвался внутрь в такой же, как у меня, белой больничной сорочке. Встретившись со мной взглядом, он на мгновение замер. У нас одинаковые глаза — некогда синие, но теперь черные,
испещренные проступившими черными капиллярами. На его лице кровь. Кровь тех, кто пытался его остановить. Красная кровь, так похожая на краску.
— Вероника!
Он был невероятно зол, что я тоже тоже рискнула жизнью и приняла черную кровь. Потому что боялся за меня. А еще я ощущала, как его раздирает физическая боль, которую он, словно берсерк, в данный момент игнорирует. А вот моя рядом с ним утихла. Или мне так показалось.
Влад бросился к моей койке и в пару рывков оторвал наручники, словно они крепились тонкими нитками, а не металлом. Вокруг его рук витал черный дым, но я не обратила внимания. Брат поднял меня на руки и прижал к себе. Я обняла его и всхлипнула, уткнувшись в шею.
— Почему ты здесь? — спросил он обеспокоенно, а затем повторил свой вопрос зло. — Почему ты здесь?! Отвечай!
— Я не брошу тебя, — прохрипела я шепотом сорванного голоса. — Не брошу. Что бы ты ни сделал. Куда бы ни пошел. Я буду с тобой. Я не брошу.
Мои черные слезы намочили его белую в брызгах крови сорочку. Он устало сел на кровать, продолжая прижимать меня к себе. Опустил губы мне в волосы. Я ощутила, как боль, что раздирала его тело, стихает, и улыбнулась этому. Мне тоже было хорошо и спокойно рядом с ним, и никакой боли. Он, продолжая одной рукой обнимать меня, второй приподнял подбородок и заглянул в глаза.
— Выпороть бы тебя, как неразумного ребенка, кем ты и являешься.
Я ощущала во Владе огромную усталость и моральную боль за меня. Он не хотел, чтобы я сделала то, что сделала, и злился на меня за это, но сейчас было не время об этом говорить. И он не стал.
— Ты сказал, что я уже взрослая. И я приняла решение. Мы либо вместе получим силу, либо оба умрем, — прохрипела я.
Он усмехнулся и провел мне большим пальцем по щеке, стирая слезы:
— У тебя по всему лицу черная краска.
И я не смогла не улыбнуться. Я посмотрела на его лицо в крови и провела влажными от слез пальцами, оставляя на его щеке темно-красные разводы:
— У тебя тоже. Только красная. А теперь еще и черная.
— Все из-за тебя.
И я рассмеялась от переживаний и поднимавшегося во мне ликования. Я знала: он был готов убить их всех, лишь бы добраться до меня. И знала, что будь я на его месте, поступила бы так же.
