19. Учитель говорил:
— Пока родители живы, не уезжайте далеко. А уж если поедете, так чтоб они знали — куда.
21. Учитель говорил:
— Годы отца и матери нельзя не помнить: и радуешься их долголетию, и страшишься за них.
22. Учитель говорил:
— В древности высказывались мало — боялись не поспеть за собственными словами.
23. Учитель говорил:
— Осмотрительные редко ошибаются.
24. Учитель говорил:
— Достойному мужу подобает быть неторопливым в словах и скорым в делах.
25. Учитель говорил:
— Добродетельный человек не одинок—непременно найдутся единомышленники.
26. Цзыю говорил:
— Будешь назойлив в служении государю — навлечешь на себя бесчестье. Будешь назойлив в дружбе — отдалишь от себя друзей.
***
ИЗ ГЛАВЫ V
2. Учитель сказал о Нань Жуне:
— Когда в государстве была справедливость — не был отвергнут. Когда справедливости не стало —сумел избежать казни и срама.
И отдал за него племянницу.
5. Кто-то сказал:
— Жань Юн человечен, но не красноречив.
— А на что ему красноречие? — возразил Учитель.— Подавлять людей многословием, вызывая в них раздражение... Не знаю, насколько он человечен. Но на что ему красноречие?
10. Цзай Юй спал днем.
— Трухлявое дерево,— сказал Учитель,— не годится для поделок. Стена из навоза не годится для побелки. Так стоит ли упрекать Юя?
И добавил:
— Прежде я верил людям на слово: если сказали — значит, так и сделают. Теперь же я слушаю, что они скажут, и смотрю, что станут делать. Я переменился к ним из-за Юя.
12. Цзыгун сказал:
— Не хочу, чтоб меня обижали. И сам никого не хочу обижать.
— Этого, Сы, тебе не добиться,— сказал Учитель.
15. Цзыгун спросил:
— Отчего Кун Вэнь-цзы, «Просвещенный», получил такое прозвание?
— Он был умен и любознателен,— ответил Учитель,— и не стыдился спрашивать у низших. Оттого и назвали его «Просвещенным».
19. Цзычжан сказал:
— Чуский Цзывэнь трижды становился первым министром — и на лице его не было радости. Трижды получал отставку — и на лице не было досады. Оставляя свой пост, непременно знакомил преемника со всеми делами. Что можно сказать о таком человеке?
— Что он истинно предан,— ответил Учитель.
— А был ли он истинно человечным? — спросил Цзы-чжан.
— Не знаю,— сказал Учитель.— Да и можно ли это считать проявлением истинной человечности?
Цзычжан продолжал:
— Когда циский Цуй-цзы убил своего государя, у Чэнь Вэнь-цзы было десять конных упряжек,— он бросил их все и бежал. А прибыв в другую страну, заявил: «Здешний правитель — совсем как наш Цуй-цзы». И снова бежал. Прибыл еще в одну страну и опять заявил: «Здешний правитель — совсем как наш Цуй-цзы». И снова бежал. Что можно сказать о таком человеке?
