— Джек! — звонкий смеющийся голос оторвал его от потрясающего вида, что открывался с гребня стены. — Тоже мне, джентльмен! Сам влез, а обо мне забыл!
Эми — его названная сестра — смуглая, гибкая, скуластая ровесница с темными вразлёт глазами и насмешливой улыбкой, стояла внизу рядом с брошенными в траве велосипедами. Она протягивала ему руку, а другой прижимала к груди альбом и карандаши, перехваченные красной резинкой.
Уже не в первый раз с начала лета сознание пронзила мысль: как же теперь отличается его сестра от той маленькой испуганной девочки с пепельными волосами, которую девять лет назад, после очередной войны на Ближнем Востоке, привёз домой отец.
— Сначала вещи! С ними я тебя на стену не затащу, есть надо меньше, — с напускной серьёзностью заявил Джек. Поймал возмущённый взгляд стройной, точно стебель цветка, девушки и расхохотался: — Да шучу я!
Он сбросил во двор альбом с карандашами, а затем втянул сестру наверх.
Вцепившись в толстые ветви старого вяза, они пару минут балансировали на гребне стены, рассматривали открывшуюся панораму и думали о чем-то своём, пока внезапный порыв ветра чуть не сбросил их вниз — на камни и сучья, устилавшие землю.
— Пожалуй, кто-то намекает, что нам пора, — Эми ухватила его за плечо и восстановила равновесие. Придерживая руками цветастое платье, она ловко спрыгнула вниз, а затем подняла альбом, бросилась к храму и на бегу поддразнила:
— Кто последний — тот дома выносит мусор!
Джек догнал её у портала церкви. Он замешкался ровно настолько, чтобы сестра успела подняться по ступеням и заглянуть за полуприкрытые врата.
Ладно, пусть думает что победила. Не жалко, а то Эми всё чаще обижается на его стремление во всём быть первым, доминировать и в мелочах. Но он же не специально, так само получается!
— Темно, — Эми потянула за ручку, но дверь, похоже, заклинило.
Узкая щель чернела меж дубовых створок как расселина, что ведёт в Тартар.
— Ерунда, просто глаза ещё не привыкли! — Джек оттеснил сестру и первым скользнул внутрь.
Главное — не спешить. Джек сделал несколько шагов и осмотрелся.
Вытянутый неф превратился в затенённый лабиринт из обрушившихся колонн, балок и наваленных друг на друга скамей. Узкие окна заколочены. Сразу и не поймёшь: сохранились ли за полусгнившими щитами витражи в свинцовых переплётах? А если и да, то кто из святых изображён на них?
Островерхая крыша над трансептом частично обрушилась, пропуская внутрь немного света. Он порождал странные изломанные тени, что лишь сгущали царивший в зале полумрак.
