Книга «Слушается дело о человеке» — роман сатирический. В нем широко и смело применяются самые различные средства этого рода литературы: от эмоционально окрашенных фамилий до развернутых гротескно-символических сцен.
Одного из наиболее отвратительных противников Брунера — финансового контролера Юлиуса Шартенпфуля — чиновники прозвали Рогатым: он никак не может пригладить два вихра, которые, подобно рожкам, торчат в его корректной прическе. Но вдруг Шартенпфуль ударяет копытом о пол кабинета и проваливается сквозь него, чтобы очутиться на другом этаже, где он начнет запутывать в свои дьявольские сети безгрешного бессребреника. А там, где только что пребывал Рогатый, секретарши еще долго будут изумленно принюхиваться: в кабинете пахнет серой. Оказывается, магистрат не только сродни казарме и тюрьме, он еще и ад, населенный нечистыми.
Так в романе возникает сатирическая дьяволиада, и служебная субординация становится одновременно субординацией нечистой силы. А может быть, все это лишь представляется адом тем простым, хорошим людям, которые попали сюда и не могут понять, почему так беспощадно мучают человека бездушные, бюрократические справки, бумажки, отписки.
Злая символика некоторых сатирических глав неплохо удается писательнице. Респектабельная шляпа напыщенного чиновника вдруг превращается на глазах изумленных прохожих в дурацкий колпак, а светский бал городской знати оборачивается бесстыдной пляской бесноватых.
Урсула Рютт — писательница начинающая, и она охотно учится. Некоторые ее сатирические портреты ханжей, проходимцев, сластолюбцев напоминают манеру замечательного графика Георга Гросса. Например, чиновник Гроскопф, одержимый жадностью, прославляющий искусство жрать, пить, блудить, Гроскопф с его апоплексической физиономией, пошлейшими присловьями, сальными анекдотами и гигантскими бутербродами, словно сошел со страниц альбомов Георга Гросса.
Кое-где писательница вводит в свой роман фантастическую гофманиаду. На страницах ее книги действуют двойники — кот Мориц и советник Мориц с манерами вкрадчивого и ласкового кота. Эти сцены нарочито написаны так, чтобы подчеркнуть, что это не просто внешнее сходство — это перевоплощение одного персонажа в другого.
Но усерднее всего Урсула Рютт учится у Гоголя. Особенно важно, что гоголевская сатира привлекает Урсулу Рютт не только с формальной стороны, а главным образом с точки зрения тех больших общественных задач, которые ставил Гоголь перед собой. Об этом свидетельствует выбор эпиграфа, которым писательница как бы определяет основное направление своих поисков.
