— Почему? — наивно улыбнулась я. — Сиська и писька у неё, может быть, даже лучше, чем у программистки из Ленинграда, а что вам ещё нужно?
— Ты воображаешь себя очень остроумной, — почему-то перешёл на «ты» профессор, — а на самом деле просто вульгарна!
— С обратным приветом! — съехидничала я, хлопнула дверцей машины и пошла в метро.
Из разговоров…
— Давайте встретимся в выходной день.
— Давайте, а что будем делать?
— Лежать.
— Как лежать? Сразу лежать?
— Да вы не бойтесь! Я вас не трону! Просто я очень люблю лежать. У меня свой винный магазин. Покупателей мало. Так я сзади поставил кресло-кровать и телевизор и весь день лежу, с восьми утра до десяти вечера. Так, знаете, устаю, что в свой единственный выходной хочу только лежать. Приходите, а?
Володя из Киева для души играл на скрипке в симфоническом оркестре, а для всего остального работал шофёром. По его речи и внешнему виду догадаться, что в его заскорузлых руках может петь скрипка, было просто невозможно.
Первый раз мы встретились приятным нежарким летним днём у моего дома и решили пойти погулять, просто так, куда глаза глядят, поэтому шли, болтая о том, о сём. «Направо, теперь налево», — время от времени направлял меня Володя. Я молча повиновалась, удивляясь, ведь договорились идти в никуда! «Мужчина даже на бесцельной прогулке не может, чтобы не руководить! — подумала я. — Ну ладно, пусть поиграется, какая разница, куда идти?»
— Стоп, — внезапно скомандовал Володя, — а вот и мой дом, зайдём на минутку?
«Доигрались!» — с досадой отметила я в душе, только теперь осознав всю меру своей наивности в недооценке противника.
Мы молча стояли у подъезда, глядя друг на друга, как два шахматиста перед матчем. «Сначала зайди на минутку, потом сядь на минутку в кресло, а потом это кресло окажется кресло-кровать», — с ненавистью подумала я и с самой очаровательной улыбкой спросила:
— Зачем? Погода отличная, пойдём гулять дальше.
— Вы понимаете, — проникновенно произнёс Володя, — моя мама в госпитале, и мы договорились с ней, что я позвоню в это время, зайдём только на минутку, а?
Трогательная забота о больной маме окончательно усыпила мою бдительность, и мне даже стало как-то неудобно за свои агрессивные мысли.
Мы поднялись в квартиру. В комнате, кроме кровати и телефона, который стоял на полу, не было абсолютно ничего. Володя действительно опустился на корточки перед телефоном, а мне галантным жестом указал на кровать, мол, садитесь, пожалуйста. Садиться в кровать не хотелось, и я растерянно стояла посредине пустой комнаты. Володя потыкал пальцем по кнопкам, внимательно послушал, повесил трубку, снял её, опять потыкал по кнопкам, послушал и с безнадёжным видом опустил трубку на рычаг.
