— Спасибо! — поблагодарила я и повесила трубку под победным взглядом Софки. И всё-таки я решила позвонить по третьему телефону, так как если очень привлекательный, да ещё и американец, то поговорить по-английски, так сказать, потренироваться в разговорной речи — одно удовольствие. Голос у моего собеседника оказался приятным, с лёгким израильским акцентом. Мы с ним поболтали минут двадцать и решили встретиться на следующий день.
Мартин, так звали очень привлекательного, судя по объявлению, американца, приехал за мной к моему дому. Когда он вышел из машины и приветливо помахал мне рукой, я не могла поверить своим глазам. Наружность его была, мягко говоря, не очень привлекательная, а грубо говоря, просто отталкивающая. Маленький, толстый, весь какой-то неопрятный, с глазами навыкате под толстыми стёклами очков, в дурацком картузе, из-под которого в разные стороны торчали рыжевато-бесцветные волосы. Такая же белёсая щетина танцевала хоровод вокруг огромного рта с грязно-жёлтыми зубами. Живот грустно висел над брюками, которые безнадёжно скомкались над стоптанными вкось каблуками.
Сразу же захотелось вернуться домой, но Мартин так улыбался и махал рукой, что мне стало неудобно. «Эх, была не была!» — подумала я и нырнула в машину. В нос ударил запах кислых щей и псины. Весь пол был в шелухе от семечек и пустых банках из-под кока-колы. Я обречённо уставилась в окно и через некоторое время так же обречённо осознала, что едем мы, конечно, на Шипсхед Бей, в «Эль Греко». «Что и требовалось доказать», уныло подумала я, уже ничему не удивляясь.
В «Эль Греко» Мартин резко захлопнул меню перед носом у официантки и быстро сказал, не дав ей открыть рот: «Мы не голодны. Пожалуйста, даме — стакан чаю, а мне кофе со взбитыми сливками».
— С молоком, — тихо, но достаточно твёрдо добавила я.
— Что, что? — всполошился Мартин.
— Чай с молоком, — пояснила я.
— А, с молоком, ну, конечно, с молоком! — радостно кивнул Мартин, царским жестом отдавая меню оторопевшей официантке и любуясь своей добротой и сговорчивостью.
— Ну вот, а теперь давайте поговорим, — повернулся он ко мне.
— Давайте, — безнадёжно согласилась я, радуясь в душе, что весь этот бред будет, по крайней мере, на чистейшем английском языке. «У тебя сегодня урок английского», — сказала я сама себе, и на душе стало как-то легче.
— Хотите меня о чём-нибудь спросить? — великодушно поинтересовался Мартин.
А что мне терять?
— Хочу!
— Спрашивайте!
