– Дети то твои? Молоденькая ты больно.
– Мои. Мне уже девятнадцать.
– А зовут тебя как?
– Таисия.
Настя открыла комод, достала стопку чистого постельного белья.
– Вот что, Тася, эти две простыни рви на пелёнки, а этой застелешь кровать. Я пойду, воды нагрею, таз принесу. Да где-то у меня марганцовка была.
– Спасибо Вам!
Через час выкупанные и накормленные малыши мирно спали в чистых пелёнках, обложенные подушками, а Настя с Тасей ужинали в тёплом круге света под уютным абажуром. Тася негромко рассказывала свою горькую историю.
Она родилась и выросла в Ленинграде, на Петроградской стороне. Два года назад, на выпускном балу, познакомилась с Олегом – добрым, весёлым парнем. Год дружили, вместе ходили в кино, на каток, гуляли по улицам любимого города. Он был курсантом военного училища. Через год, когда Тасе исполнилось восемнадцать, поженились. Вопрос о жилье пока не вставал, Тася по-прежнему жила с родителями, Олег прибегал в увольнения. Этим летом он заканчивал учёбу, ждали распределения, гадали, куда пошлют, да судьба распорядилась иначе. Грянула война. Олега отправили на фронт сразу, даже попрощаться не успели. С тех пор от него ни одной весточки.
Тася была на седьмом месяце беременности. Враг стремительно приближался к Ленинграду, грохот орудий слышался всё ближе, слухи один страшнее другого ползли по городу. Потом начались бомбёжки. Во время первого же налёта у перепуганной Таси в бомбоубежище начались схватки. Едва дождавшись конца бомбёжки, родители проводили её в роддом, благо, идти было недалеко. Больше Тася их не видела. Никто её не навещал в роддоме, и никто не встретил. С трудом добрела она с двумя малышами на руках до своей улицы, дом стоял обгоревший, с выбитыми стёклами. А на месте их подъезда громоздилась груда кирпича, обломки мебели, арматуры. Спросить о судьбе родителей было не у кого, идти некуда. До вечера просидела Тася на чудом уцелевшей лавочке возле бывшего своего дома, пока не подошла к ней дворничиха и не рассказала, что родители во время очередной бомбёжки не успели спуститься в бомбоубежище. Тася побрела назад в роддом. Оттуда её заботами главврача эвакуировали в тыл. Ехали в общем вагоне, битком набитом людьми, целых десять дней. Дорога казалась бесконечной. Тася и сама толком не знала, где оказалась.
Нина и Лиза, обнявшись, сидели на соседней кровати и слушали рассказ молодой женщины, немногим старше их самих. Настя обняла плачущую Тасю, погладила по склонённой голове:
