– Работала прачкой, потом помощником повара, учила девочек шить и вязать. Могу мыть полы и окна, стирать, гладить, мыть посуду, чистить овощи, чинить одежду, что скажете, то и буду делать.
Александра Карловна что-то быстро записала в конторской книге, лежащей на её столе.
– Сейчас у нас вакансий нет. Да и не могу я принять вас вот так, с улицы. Мне надо навести о вас справки… И не всё пока ясно с Кизнерским детским домом… Вы оставьте свой адрес, если понадобитесь, я вас приглашу.
– У меня пока нет адреса, я только сегодня приехала в Малмыж.
– Хорошо, когда определитесь с жильём, сообщите адрес. И вот ещё что, свидания с детьми разрешены один, максимум два раза в неделю. В остальное время не отвлекайте детей от учёбы.
И добавила более мягким тоном:
– Не надо, чтобы дети, у которых родителей нет, завидовали вашим детям.
Настя вышла из кабинета совершенно растерянной, настолько порядки в этом детдоме отличались от порядков в Кизнере, а чрезмерно строгая Александра Карловна не походила на душевного, заботливого Сергея Степановича. «Каково-то ему сейчас? Что такого он мог натворить? Что его, беднягу, ждёт?» – вздохнула Настя.
Побыв ещё часок рядом с детьми, она отправилась искать деревню, название которой было выведено на конверте с письмом. Из окна ей вслед глядели три пары заплаканных детских глаз и оловянные глазки плюшевого медвежонка.
Уже стемнело, когда совершенно окоченевшая Настя разыскала нужный дом на окраине деревни. Хозяйкой небольшого, в три окошка, дома оказалась женщина немногим старше Насти. Она неохотно впустила незнакомку в дом, и лицо её всё больше мрачнело по мере того, как она читала письмо. А Настя тем временем оглядывала комнату, в которой очутилась. Обстановка была небогатой, но какой-то городской. Больше всего её поразил большой книжный шкаф, стоявший в красном углу. За стеклянными дверцами поблёскивали золотым тиснением корешки книг. Такого Настя ни в одном доме не видывала.
– Ну, вот что…, как вас? Настя? Вот что, Настя…, постояльцев мы не держим, самим тесно. Но раз уж родня так за вас просит, я пущу вас. Но только на первое время, пока вы найдете себе другое пристанище.
Настя была и этому рада, лишь бы не оказаться в мороз на улице. Ей отвели закуток за печкой: лежанка да тумбочка, вот и вся обстановка. Зато тепло.
Хозяйка, Вера Ивановна, была местной учительницей. Овдовев в гражданскую войну, она с двумя дочерьми перебралась из голодной Елабуги в деревню, в этот доставшийся ей по наследству дом, да и прижилась здесь. Пригодилось и её гимназическое образование.
