У Насти потемнело в глазах. Она кинулась в барак. В их загончике было пусто. Метнулась назад, к Макарычу.
– Где Галочка? Что с дочкой?
Макарыч, вставший, было, ей навстречу, отвёл глаза, сел на свою табуретку, отвернулся к огню.
– Заболела шибко…, прости, не уберёг. Что я мог сделать? Сгорела малая.
Дотемна просидела Настя над маленьким холмиком на краю пустыря, обнимая жмущихся к ней детей. Слёз больше не было, кончились, душа заледенела.
Никогда больше не услышит она родной голосок младшей дочки, не обнимут её маленькие ручки. Вспомнилось, как заливисто смеялась Галочка, играя в пятнашки с Дусей. Эх, Дуся, Дуся, нет больше твоей любимицы, как скажу это тебе при встрече? Да и случится ли когда эта встреча?
А в это время Дуся стояла у окна своей отдельной двухкомнатной квартиры на третьем этаже нового дома в самом центре Уфы и смотрела, как два милиционера роются в её вещах. Один брезгливо выкидывал из шкафа на пол её трусы, лифчики, чулки, второй пролистывал и кидал книги с этажерки. У стола под абажуром сидел бледный, растерянный Степан Игнатьевич. Он как-то враз постарел, сник.
– Поверьте, ничего запрещенного у нас дома нет, вы зря тратите время. Это какая-то чудовищная ошибка. Мы преданные Родине и товарищу Сталину граждане. Я воевал в Чапаевской дивизии, у меня ранение, орден есть…. Скажите хоть, что вы ищите?
– Разберёмся… – не глядя на него, буркнул тот, что рылся в книгах.
За окном в колеблющемся свете фонаря ветер трепал голые ветви ясеня с черными бугорками набухших почек.
Попрощались наскоро под безразличными взглядами посторонних.
– Дусенька, девочка моя, это недоразумение. Я скоро вернусь. Ты только верь, что я ни в чём не виноват и жди меня.
Дуся заперла входную дверь, перешагивая через разбросанные вещи, вернулась к окну. Вздрогнула от хлопка двери парадного. Сквозь стекло наблюдала, как мужа втолкнули в черную машину. Фыркнул мотор, свет фар скользнул по тёмным окнам Центрального универмага, в котором до сегодняшнего дня работал главным бухгалтером Степан Игнатьевич, машина скрылась за поворотом и всё стихло. Дуся осталась одна в опустевшей квартире. Кроме мужа, у неё не было никого на всём белом свете.
Вопреки её надеждам Степан Игнатьевич не вернулся ни на следующий день, ни через неделю. Все её робкие попытки узнать хоть что-нибудь о судьбе мужа были безуспешны. «Арестован за растрату, находится под следствием», – вот всё, что ей сказали в милиции. Она не знала даже, где его содержат. Тем временем, деньги, оставленные ей мужем, заканчивались. Надо было искать работу. Но это оказалось непростым делом, везде её ждал отказ. Пришлось сдать в ломбард украшения, горжетку из чернобурки. Возвращаясь после очередного неудачного дня домой, Дуся увидела около своей двери молодую женщину с чемоданом.
