Санькины мечтания прервал Иван.
– Мать, мы вечерять-то сёдня будем? Есть охота!
– О! А я чё говорила?! – вздохнула золовка, и тяжело поднялась, держась за поясницу.
Назад в Уфу Настя вернулась совсем в другом настроении. Всего-то восемь дней минуло, а столько событий они вместили!
В первый же вечер по возвращении в дверь тихонько постучали. В комнату заглянула дочь хозяйки.
– Тётя Настя, вы дома? Вам письмо принесли, пока вас не было.
Настя торопливо распечатала конверт, надписанный знакомым почерком. Прочитав, вытерла слезинку, улыбаясь, поставила чайник. Жизнь вновь обрела смысл.
В городе установилось тихое, солнечное бабье лето, и такое же «бабье лето» воцарилось в её душе. Она вспомнила о книгах, стала чаще бывать у Дуси. По воскресеньям они, взяв Раечку, отправлялись в городской сад слушать оркестр. Настя с удивлением обнаружила, что на неё с интересом поглядывают мужчины. Вновь проснулось забытое желание принарядиться, и она села за швейную машинку. Но самым приятным занятием оказалось шить детское приданое, Настя с удовольствием строчила чепчики и распашонки, подрубала пелёнки и мечтала о будущем внуке. Уж так ей хотелось мальчика взамен потерянного сыночка!
– Шалава! Ну как есть шалава! Это ж надо, чего удумала! Репетиция самодеятельности у неё! Муж в море, а она в клуб! Я те покажу самодеятельность, я те покажу клуб! Не позволю сына позорить! – Олимпиада Марковна наступала на Лилю, уперев кулаки в крутые бока. Да только не на ту напала, выросшая в детском доме девушка умела за себя постоять. Она точно так же уперла маленькие кулачки в бёдра и пошла в наступление.
– Муж, говорите? Какой муж? А не вы ли уговорили Николая не торопиться со свадьбой? Я всё слышала: «Присмотрись, попробуй пожить». Что я вам, блюдо, что ли, «пробовать» меня? Так что нет у меня никакого мужа вашими стараниями, я свободная девушка, и куда хочу, туда иду.
– Ишь какая! Свободная девушка! В моём доме живёшь, мой хлеб ешь, обязана слушаться! Никуда не пойдёшь!
Олимпиада Марковна схватила сумку, авоську и выскочила за дверь.
– Я свой хлеб ем, на вашей шее не сижу! – крикнула ей вслед Лиля, но несостоявшаяся свекровь уже заперла дверь на ключ.
Олимпиада Марковна шла в сторону рынка, кипя от возмущения. И откуда взялась на её голову эта строптивая девчонка? Разве о такой невестке она мечтала? То ли дело соседская Гулечка: приветливая, домашняя, день-деньской по хозяйству хлопочет, лишний раз глаз не подымет. Такая перечить свекрови не станет. Сколь раз советовала Николаю к ней посвататься, так нет же, нашёл себе эту Лилю, чёрт знает, откуда привёз! А здесь таких и не видывали: белокожая, голубоглазая, кудри льняные взобьет, идёт – каблучками цок-цок, все мужики шеи сворачивают. А у неё, у Олимпиады, сердце кровью обливается, за сына душа болит. Нет, не отдаст она сына этой девице, не отдаст!
