По решению Советского правительства основное оборудование было закуплено у Лондонского Королевского общества — раньше оно находилось в лаборатории имени Монда в Кембридже. Представители Общества обратились к Резерфорду по поводу продажи оборудования Мондской лаборатории. Говорят, что Резерфорд сердито сказал: «Эти машины не могут работать без Капицы. А Капица — без них». Вопрос был решен, и машины доставили в Москву.
На протяжении трех лет, пока строился институт, у Капицы не было лаборатории. «В эти годы, — вспоминал он, — единственный ученый, с которым я переписывался за пределами СССР, был Резерфорд. Не реже чем раз в два месяца он мне писал длинные письма, которые я глубоко ценил. В этих письмах он рассказывал о жизни в Кембридже, о своих научных успехах и достижениях своей школы, писал о себе, шутил и давал мне советы, неизменно подбадривал меня в моем трудном положении. Он хорошо понимал, что главное — мне нужно скорее приступить к научной работе, которая была так резко прервана. Хорошо известно, что главным образом благодаря его участию и помощи я мог получить свое научное оборудование из Мондской лаборатории, так что через три года я опять смог возобновить свои работы в области физики низких температур».
Последнее письмо Резерфорда к Капице датировано 9 октября 1937 года. Он пишет о предполагаемой поездке в Индию. В письме есть такая фраза:
«Мне приятно сказать, что физически я чувствую себя недурно, но мне хотелось бы, чтобы жизнь не была столь утомительной во время семестра».
Через десять дней Резерфорд умер.
В некрологе, опубликованном в газете «Известия», Капица сравнивал Резерфорда с Фарадеем как физика–экспериментатора, наделенного исключительной интуицией. Эта интуиция, по словам Капицы, вела Резерфорда к тем экспериментам, посредством которых он находил простое и ясное решение самых трудных вопросов. «В физике, как и во всякой науке, — писал Петр Леонидович, — существует ряд основных проблем, решение которых обозначает как бы вехами тот путь, по которому развивается научная мысль. Мало кому из ученых удается поставить больше одной такой вехи. Резерфорд, как и Фарадей, поставил их несколько».
По возвращении в Москву семья Капицы поселилась на территории института в особняке из нескольких комнат. Из холла лестница вела в комнаты наверху. В первом этаже, в большой гостиной, стояли стеклянные шкафы с коллекцией хохломских игрушек. Дети Капицы — Сергей и Андрей — были тогда школьниками.
