Шеви подтянула к себе железный стул и уселась на него верхом, уперев локти о спинку.
– Ах, да. Он. Смерть, верно? Он есть Смерть, и Смерть идет сюда. Страшное привидение.
– Нет, не привидение. Гаррик создан из плоти и крови, как вы и я. Это он убил старика с желтой кровью, и он убьет нас тоже, если мы не поспешим покинуть это место, где бы оно ни находилось.
Шеви уже готова была проникнуться жалостью к этому чумазому заморышу, но вспомнила, при каких обстоятельствах увидела его впервые.
– Скажи-ка мне лучше вот что, малыш. Почему бы нам не отвлечься на минутку от этого мрачного типа, которого ты называешь Смертью, и не сосредоточиться на том, зачем ты убил старика?
– Это не я, мисс, – затряс головой Райли. – Я бы никогда этого не сделал. Это Гаррик.
Шеви была неплохим физиономистом. У парнишки было открытое лицо с густыми бровями и остреньким подбородком. Нечесаные волосы могли оказаться какого угодно цвета, если их помыть. Глаза были поразительно синие, по крайней мере правый, левый сейчас казался черным из-за сильно расширенного зрачка. Одним словом, невинное лицо ребенка, а не убийцы. Если, конечно, он не психопат.
– Ах да, Гаррик. Мистер Смерть. Или, скорее, мистер Никто.
– Вы насмехаетесь надо мной, мисс. Вы думаете, я лгу.
Шеви сердито нахмурилась:
– Брось эти свои штуки насчет «мисс», малыш, а то я чувствую себя героиней старого романа. Называй меня агент Савано. Только не думай, что мы заделались друзьями, я всего лишь стараюсь вести себя воспитанно и не выносить суждений на твой счет, пока мне не известны все факты. А на твой географический вопрос отвечаю: мы в Лондоне, Англия.
Мальчишку эта новость явно взволновала.
– Вы сказали, в Лондоне? Это правда? Но это значит, что он уже где-то здесь. У нас нет времени, агент Са-ва-но. Мы должны срочно уходить отсюда. Вы не могли бы воспользоваться той оранжевой магией?
«Оранжевая магия. Агент Оранж, – дошло вдруг до Шеви. – Теперь я поняла».
– Послушай, малыш. Даже если этот твой Гаррик существует на самом деле, если он застрял на той стороне оранжевой магии, никакие божественные силы не перенесут его сюда.
Поразительные глаза мальчика таращились все так же широко и испуганно.
– Божественные, может быть, и не перенесут, но дьявольские могут.
– Вы, викторианцы, любите пафосно выражаться, верно? – фыркнула Шеви. – Как тебя зовут, малыш? Не могу же я называть тебя малышом вечно.
– Меня зовут Райли, – ответил мальчик.
– Как-нибудь Райли? Или Райли как-нибудь?
