Минуток с пятнадцать он по лазу тому пробирался без лишней спешки и, наконец, глядь — показалась впереди каменная витая лестница. Вела она прямиком в покои княжеские и оканчивалась махонькой незаметной дверцей, замаскированной с той стороны так, что её вовсе не было заметно.
Добрался Буривой до этой двери, факел потушил и с бьющимся сильно сердцем её чуток приоткрыл. Смотрит — Гонивой возле стола дубового спиною к нему сидит и на пергаменте что-то вроде как пишет. «Работает с документами, паразит!» — догадался Бурша и аж внутри взбеленился. Медленно, без скрипа и шороха, открыл он дверцу пошире, на пол ступил, дверь за собою закрыл и на цыпочках двинулся прямиком к Гоньке.
— Здравствуй, пресветлый князь! — воскликнул он зычно, к предателю вплотную приблизившись.
А тот как от неожиданности подпрыгнет! Обернулся он назад стремительно, перо гусиное из рук повыронил и… вдруг радостно и ликующе лицом осветился!
— Бурша! Братуха! Дорогой ты мой! — завопил он не своим прямо голосом, — Наконец-то ты вернулся! О, боже — счастье-то какое!
Вот всё что угодно Буривой готов был от Гоньки услышать, но только не этот радостный визг. Он даже слегка опешил и на месте застыл от неожиданности. А Гонивой уже к нему подскочил и ну его в объятиях своих сжимать да тискать…
— Стой, Гонивой! Стой, подлый брат! — придя немного в себя, вскричал истинный князь и, отстранив негодяя от своей особы, встряхнул его весьма здорово, а затем закорил его в сильном негодовании: Не ты ли меня посадил в тот мрачный подвал? Не ты ли ко мне в гости приходил и изгалялся там надо мною? Не ты ли власть мою законную вероломно себе захапал и правду исконную в стране нашей попрал? Отвечай же, гад! Отвечай!.
Ни тени замешательства, стыда или горького раскаяния не промелькнуло на лице Буршиного брата. Наоборот — оно всё сияло от несказанной радости и счастья…
— Нет, нет и нет! — завопил Гонька восторженным голоском, — Разве ж ты ещё не понял, что колдовством лихим был оморочен? Я тут тебя в нетерпении ждал, брата, значит, своего смелого и любимого, и искал я тебя везде, и награды за весточку о тебе сулил всем великие! Ну, а если ты где-то образ мой нехороший видел — так то не я ведь был-то, а злой морок тебе привиделся. Да!
Буривой уже ничего толком не понимал. До того искренним и радостным было поведение его брата, что душа князя прямая явно подрастерялася. А Гонивой той порою за руки его берёт, на креслице шикарное ласково усаживает, мчится к столу стремглав и из бутыли вина в два кубка златых наливает.
