Это всё еще было неправильно.
Я делала всё возможное, чтобы игнорировать других гостей курорта, проходящих мимо меня. Неважно, что я говорила себе, как я пыталась оправдать произошедшее, я была ошеломлена Ноксом и собой. Я подняла свои невидящие глаза и столкнулась с правдой; это было именно то, что я заслужила, отправляясь на тайное свидание. Я никогда, возможно, не заставляла своих предполагаемых кавалеров заполнять десять страниц разюме, как пошутила Челси, но, по крайней мере, я знала их имена и семейное положение, прежде чем соглашалась пойти с ними.
Я могла бы оправдать мою ситуацию тем, что во всем виноват Нокс, но, если бы я так поступила, это сделало бы меня жертвой. Я не была жертвой. Я отказывалась быть ею. Я была там и сделала это сама. Алекс Коллинз не была жертвой. Я приняла решение встретиться с Ноксом за ужином, я и никто другой. Он не был виноват в моем решении.
Когда двери лифта, наконец, открылись, из кабины вышла счастливая пара. Если бы я не заметила, как они смотрели на меня, я бы не поняла, какой угрюмый вид у меня был.
Глупые, наивные людишки.
Счастье в другом человеке не было реальным. Всё, что делали люди — это предавали друг друга: если не на первом свидании, то в конце. Посмотрите на Алтона и Аделаиду. Они должны были быть для меня примером любви, здоровых отношений. Черт, нет! Они были дисфункциональны на большем количестве уровней, чем я потружусь перечислить. Алекс Коллинз была лучше без кого-то. Просто потому, что продолжение рода Монтегю внушалось мне с тех, как я была достаточно взрослой, чтобы понять, и это не означает, что я намеревалась сделать это. Не было ничего, что Нокс или любой другой мужчина мог бы сделать для меня, чего я не могла сделать для себя сама. Это двадцать первый век. Мне даже не нужен мужчина, если я когда и захочу продолжать этот род. Для этого есть банки спермы.
Пока я поднималась на свой этаж, то выпрямилась с решительностью. Я Алекс Коллинз, и я несу возмездие… экхм… у меня есть будущее и планы.
Дерьмо!
Я ступила из лифта на разноцветный ковер. Каждый стук каблуков моих туфель был более решительным, чем предыдущий. Последнее, что было нужно будущему крутому адвокату, это скандал с изменой в ее шкафу со скелетами.
Как он посмел втянуть меня в это? Что с того, что у него был сексуальный голос и даже более сексуальные глаза. Кого волнует, что у него тело, как у греческого Бога? Не меня. Ничего из этого не имело значения, потому что бледная линия на безымянном пальце левой руки сказала мне все, что мне нужно было знать.
