На столе, бережно завернутые в вощеную бумагу и перевязанные бечевой со знакомой печатью, лежали колбасы — знаменитые ровельские колбасы из лавки папаши Путо, который являлся поставщиком деликатесов в самые известные и богатые дома. Рядом в промасленном пакете радовало глаз печенье с крошкой экзотического ореха, привозимого с далеких островов. И апофеозом этого кулинарного безумства были конфеты — я примерно знала, сколько могла стоить та небрежно брошенная незнакомцем к остальным продуктам небольшая коробочка, которая грозилась вот-вот упасть с края стола. Назвав свой вклад скромным, путник явно лукавил.
Решив, что гость, принесший столь щедрые подношения, достоин большего, нежели кружка какао, я выставила на стол мягкий белый ноздреватый хлеб, только к ужину испеченный, изрядный кусок солоноватого сыра и горшочек меда. Немного поколебавшись, вытащила из шкафчика бутыль со сливовой наливкой, полученной в дар от жившего неподалеку мельника. Наливку эту делал его тесть и славилась она на все окрестные деревеньки.
— Прошу, — кивнула я путнику, приглашая того к столу.
Он взял из моих рук острый нож, перерезал бечеву и ловкими движениями нарезал колбасы и сыр на аккуратные ломтики, тонкие до полупрозрачности. Невольно я отметила, что кисти рук незнакомца были узкими и изящными, с тонкими длинными пальцами. Однако же в силе этих рук сомневаться не приходилось.
Я положила кусочек колбасы на хлеб и откусила, прикрыв глаза от удовольствия. Я уж было и позабыла этот вкус! Едва расправившись с первым кусочком, я потянулась за следующим. Ужинали мы в молчании. Только когда гость разлил наливку по стаканам, я хотела было предложить традиционно выпить за знакомство, но осеклась. Хорошо знакомство, коли мы даже имен друг друга не знаем! Вот только в неосведомленности странника я сильно сомневалась. Скорее всего, он хорошо знал, в чей дом постучался ненастной ночью.
Когда же ужин закончился и я убрала со стола, то настало время для разговоров. Вернее, это я так думала, но, как оказалось, ошиблась.
— Время уже позднее, — безмятежно заметил гость, стоило мне вопросительно заглянуть ему в лицо. — Спать давно пора.
— И где, позвольте полюбопытствовать, вы собираетесь спать?
— Я, знаете ли, абсолютно неприхотлив, — мужчина улыбался. — Где скажете, там и лягу. Да хоть на полу.
Я посмотрела на него с сомнением. На человека, довольствующегося любыми, даже самыми стесненными условиями, он никак не походил. Скорее бы я сказала, что он привык получать от жизни все наилучшее. Хотя кому как не мне знать, сколь обманчивой бывает внешность.
