— …Извини, преподобнейший, за малопристойную сатиру в моей банной энкаустике. Но это я в минуту мужнего гнева повелел своему Апеллесу изобразить в живейшем сходстве мою дражайшую супругу Анаскеву Эпону, то есть благороднейшую Юлию Асдрубалику и двух ее записных любовничков. Получилось очень натурально и детально, так как у него достопочтенная матрона Юлия доныне вызывает сходные с моими душевные чувства.
Чуть лучше Апеллес относится к моей персиянской наложнице Катаскеве Эпоне, за милую душу жаждущей быть при мне кем-то вроде многомудрой Аспасии Афинской. Хотя раздвоенное естество промеж бедер он тоже ей полностью обнажил, слегка погрешив против курчавой истины. Зато груди мой искусный Апеллес ни той, ни другой блудницы не преувеличивал и не преуменьшал. Реально видишь, у морской Венеры они в большом дефиците, а шлемоблещущей Минерве ее обнаженное изобилие и за щитом не укрыть. Ни больше и ни меньше…
Заметив, как Аврелий поморщился, Флакк поспешил его уведомить:
— Прошу не тревожиться, прелатус. С обеими ослицами-эпонами ты можешь встретиться лишь в нарисованном образе. Чрезмерно болтливую, грудями потрясающую девицу Катаскеву я отослал в Тевесту. Тогда как Юлия давным-давно удельным домом живет в Картаге и, прямо скажем, благодаря тебе вот уже шесть лет ведет набожный и добродетельный образ жизни.
В один прекрасный день дал я моей Юлии Эпоне прочесть твою величайшую и правдивейшую «Исповедь». Нисколько не ожидал, однако ж моя похотливая языческая ослица одумалась, образумилась, покаялась и вдруг телесно и духовно окрестилась. Истинно переродилась чудотворно! Говорила: ей до скончания времен захотелось стать для нашего сына Гая той, кем для тебя была твоя незабвенная мать, помяни ее Господь в царствии Своем, благочестивейшая Моника Августиана. Нынче центурион Гай Флакк Секстиллиан Магон славно воюет в Дакии, а его некогда блудная родительница значится среди отъявленно ревностных прихожанок базилики Господа Милосердного в столичном проконсульском Картаге.
Не буду надоедать тебе исповедью, Аврелий, — признался многоречивый амфитрион, истекая обильным потом в жарком кальдарии, также отапливавшемуся кипящими подземными водами, — не банное это дело принуждать гостей вспоминать о чинах и званиях.
Однократно хочу тебе сказать, родители женили меня очень рано, считай в несознательном подростковом возрасте. Невесту выбрали по богатству и знатности рода среди старинных пунийских фамилий. Увы, сам знаешь, добродетель и благородное происхождение далеко не всегда одно и то же.
