— Послушание и повиновение, святейший!
По пути к ученым занятиям епископ распорядился подать тушеных овощей и вина для легкой трапезы. А у вилика Каркиона сурово поинтересовался: все ли тот уразумел в пастырской проповеди. Ибо прежде вера, засим разумение, не так ли мой добрейший Каркион?
Получив от перепуганного грека утвердительный ответ и ожидаемое подтверждение богословской истины, святейший епископ внушительно и милостиво кивнул, широко на весь атрий единоперстно благословил чад, домочадцев и гостей хозяина. После чего скрылся за тяжелыми дверьми консульских покоев, отворенных ему двумя контуберналами центуриона Горса Торквата, вооруженными с головы до ног, со щитами, в панцырях-лориках и в шлемах.
В триклинии епископу Аврелию отдал четкое легионерское приветствие сжатым кулаком уже центурион Горс, не промедлив и мгновенья с рапортом:
— Проверили и тряхнули иудеев скрупулезно, Аврелий! Сверху донизу.
— Садись, отведай от плодов нашей гиппонской лозы, Горс. И рассказывай.
— Обошлись с иудеями и иудейками милосердно, по-христиански. Пристойность соблюли.
Мужчин обыскивали в синагоге. Даже разрешили ермолки не снимать, чтобы не нарушать еврейский обычай. Все оказались обрезанными.
Мятежников с необрезанной крайней плотью среди них не случилось. Я так разумею, мы искали уклоняющихся от римского правосудия дважды крещеных еретиков, не правда ли, святейший прелатус?
— Истинная правда, сын мой.
— В тот же час женщин отдельно раздели и проверили на другом краю деревни. Мужчин-киркумкеллиан среди них не нашли.
Зато отыскали кое-какие сокровища в потаенных женских местах. Глупые женщины почему-то думают, мол, мужчин их пещерки интересуют только с одной целью. Потому и прячут золото и серебро во тьме, среди непроходимых зарослей, какие еврейки взращивают в промежности.
Мы проверили, прелатус. У всех женские створки ничуть не обрезаны. Чепуху болтают, будто им их режут для плодовитости, лучшей детородной проходимости и осеменения. По правде сказать, чуть подпортили рукоятями кинжалов нескольких девственниц. Но не напрасно: у одной там треснуло, щелкнуло, кровь чуть пошла, а с ней и золотые кругляши.
— Ах мой Ихтис, иногда вы, легионеры, точно дикие варвары в покоренной стране!
— А я и есть грубый варвар, прелатус.
— Не наговаривай на себя напраслину, центурион, коли ты у меня в риторской школе учился, пусть и недолго. Продолжай докладывать.
— Послушание нам и повиновение, святейший прелатус! Все книги, свитки, клочки пергамента и папируса собрали, упаковали, сберегли.
