– Да вон этот, – мотнул головой Величев. – Василий, вот что: пока передышка, давай-ка мы вдоль траншеи в обе стороны пробежимся, бойцов чуток подбодрим…
Величев замолчал, внезапно четко различив сквозь частую ружейно-пулеметную канонаду и хлопки ручных гранат рев нескольких танковых моторов и лязг гусениц. По коже скользнул неприятный холодок. Вот и все, не успел товарищ полковник помощь прислать, немцы первыми сподобились. Против танков им долго не выстоять, нужно отходить да поскорее поджигать мост. Сам он, понятное дело, останется прикрывать отход – несколько противотанковых гранат у них еще должно быть. Негоже командиру в первых рядах драпать.
– Старшина, слушай боевой приказ, – каким-то чужим, надтреснутым голосом прохрипел Павел. – Танки противника необходимо задержать на подступах к переправе до тех пор, пока…
– Командир, – покрытое пыльными разводами лицо старшины Галкина неожиданно расплылось в широкой щербатой улыбке, – так это ж наши, вон по мосту идут, глядите! Бэтэшки с десантом на броне…
Интерлюдия 2
Лейтенант НКГБ Виктор Зыкин, конец августа 1941 года
До госпиталя Зыкин добрался только ближе к вечеру, хоть из Москвы прилетел еще ранним утром. Нет, не потому, что подвел транспорт – верная полуторка, спасибо заботливым рукам опытного шо́фера, ни разу не заглохла. Просто узкие полевые дороги были забиты войсковыми колоннами, которые приходилось пропускать – к передовой двигались, растягивая следом дымно-пыльные шлейфы, танки и грузовики с орудиями на прицепе, изнуренные жарой лошади тянули груженные армейским скарбом телеги, шагала по обочинам серая от той же вездесущей пыли пехота. Порой, пронзительными сигналами требуя освободить путь, проносились штабные автомобили и юркие мотоциклеты курьерской службы. В обратном направлении на телегах, полуторках, автобусах и другом всевозможном транспорте везли раненых, чтобы на обратном пути доставить боеприпасы, горючее, медикаменты, продовольствие и все остальное, в чем так остро нуждался фронт. Приходилось дожидаться, пока появится возможность вклиниться в одну из колонн, проехав несколько километров до очередной развилки, где все начиналось сначала.
Но движение к цели тормозила не только загруженность дорог – дважды пришлось пережить авиа-налет, поскольку в светлое время суток Люфтваффе прифронтовую полосу и ближний тыл в покое не оставляло. Сначала прилетели «лаптежники», нацелившиеся на идущую в сторону передовой танковую колонну. Зыкину подобное не было в новинку: еще в июне, воюя вместе с комбатом, он успел в полной мере прочувствовать на собственной шкуре всю сомнительную прелесть внезапной атаки пикировщиков. Водитель полуторки, судя по всему, тоже уже свел знакомство с гитлеровскими летунами, поскольку, едва завидев в полукилометре над головой валящиеся через крыло самолеты, резко газанул, уводя грузовик в сторону недалекой лесной опушки. Немцы на одинокий автомобиль не обратили никакого внимания, но страху натерпелись все трое. Особенно Колосов, как выяснилось позже, еще ни разу в подобную передрягу не попадавший. Переждав налет, вырулили обратно на грунтовку и тронулись, оставив за спиной с полдесятка дымных столбов, поднявшихся над горящими танками в безоблачное августовское небо.
