После моего водворения в импровизированную темницу снаружи не раздалось ни звука, из чего я заключил, что дамочка отправилась за помощью. По некоторому размышлению я так же пришел к выводу, что она не могла быть простой смертной в этом городе, поскольку, насколько я знал, хранение в доме огнестрельного оружия в эти годы не очень-то приветствовалось, если не сказать более. Да и телефон, который я заметил ранее в прихожей, являлся отличительным признаком влиятельного жильца. Револьвер, конечно, мог оказаться муляжом, но черный, блестящий телефонный аппарат с позолоченным наборным диском и массивной навесной трубкой – вряд ли. К тому же, столь просторные квартиры в советские времена кому попало не раздавались, являясь прерогативой номенклатуры и ее выкормышей. Таким образом, постепенно картина начинала проясняться. Вместе с тем я понимал, что, чем серьезнее окажется здешний ответственный квартиросъемщик, тем внушительнее могут быть для меня последствия моего неосмотрительного сюда вторжения, которое вполне может классифицироваться не только как разбой, растление, насилие или террор, но и как растлевающий теракт с элементами разбойного изнасилования (антисоветский, разумеется).
Минуточку! Куда же она подалась, если в доме есть телефон? Не проще было бы поднять трубку и поведать доблестным милиционерам о собственноручном захвате взломщика? Те, подтянув галифе, тотчас же явились бы сюда, или я опять чего-то недопонимаю? Оставалось ждать.
Минут через десять, когда моя пятая точка начала уже затекать от сидения на твердом узком краю ванны, пространство за дверью вновь наполнилось звуками. По топоту тяжелых сапог нетрудно было догадаться, что моя персона привлекла-таки чье-то внимание, и этот внимательный пришел не один, но в сопровождении своих товарищей.
Щелкнул засов, и властная рука одного из пришедших дернула дверь. Не тут-то было – швабра надежно защищала меня от ошеломляющего вторжения. Снаружи дернули посильнее. Безрезультатно. Еще раз. Тот же эффект. Швабра напряглась и затрещала, но выдержала. С той стороны двери послышались невнятные голоса, обсуждающие, видимо, мою наглость и дальнейшие действия их обладателей, затем в дверь постучали.
– Гражданин, Вы понимаете, что затеяли сейчас опасную игру? Сопротивление отдельных граждан представителям власти при исполнении ими возложенных на них законом обязанностей…
– Вы из милиции? – решил справиться я для верности, лихорадочно соображая, открыть ли сразу или потянуть время.
