Твой любящий отец
Эдвард Пирсон».
Грэтиана ответила, что получит отпуск в конце недели и приедет в пятницу. Он встретил ее на станции, и они поехали в госпиталь, чтобы захватить с собой Ноэль. Лила вышла к ним в приемную; Пирсон, полагая, что им с Грэтианой будет удобнее поговорить о здоровье Ноэль, если он оставит их одних, вышел в комнату отдыха. Там он стал смотреть, как двое выздоравливающих играют в настольный бильярд. Когда он вернулся в маленькую гостиную, Лила и Грэтиана еще стояли у камина и разговаривали вполголоса. Грэтиана, должно быть, слишком близко наклонилась к огню: ее лицо пылало, оно даже как бы припухло, а веки были красные, словно она их обожгла.
Лила сказала легким тоном:
— Ну, Эдвард, разве наши солдатики не изумительны? Когда мы снова пойдем с тобой в концерт?
Но она тоже раскраснелась и выглядела совсем молодой.
— Ах! Если бы мы могли делать то, что хотим! — ответил Пирсон.
— Это хорошо сказано, Эдвард. Но иногда, знаешь ли, полезно хоть немного развлечься.
Он покачал головой и улыбнулся.
— Ты искусительница, Лила. Пожалуйста, скажи Нолли, что мы хотим увезти ее с собой. Ты можешь отпустить ее на завтра?
— На столько дней, сколько потребуется; Ноэль нужен отдых — я говорила об этом Грэтиане. Все-таки ей надо было перестать работать после такого страшного удара, может быть, тут и моя ошибка. Я думала тогда, что лучше всего для нее — работать.
Пирсон увидел, что Грэтиана идет мимо него к двери. Он пожал руку Лиле и последовал за дочерью. Позади себя он услышал восклицание, которое обычно издают женщины, наступив на собственное платье, или если что-либо другое вызовет у них раздражение. В приемной их уже ждала Ноэль; Пирсон, очутившийся как бы в центре треугольника женщин, смутно почувствовал, что глаза их ведут между собой какую-то тайную игру. Сестры расцеловались. Потом все они сели вместе в такси. Даже самый наблюдательный человек, расставаясь с ними дома в прихожей, ничего не заметил бы — разве только то, что обе были очень молчаливы. Войдя в свой кабинет, он взял с полки книгу «Жизнь сэра Томаса Мора»; там были строки, которые ему не терпелось показать Джорджу Лэрду — его ждали в этот же вечер.
Грэтиана и Ноэль поднимались по лестнице, поджав губы и не глядя друг на друга; обе были очень бледны. Они подошли к комнате Грэтианы, которая когда-то была комнатой их матери, и Ноэль уже собиралась пройти мимо, но Грэтиана схватила ее за руку и сказала:
