Он начал с извинений, и от этого я еще более почувствовал себя незваным гостем; потом он сказал:
— Я пока не говорил с моей внучкой — ждал Дэна Треффри.
Он был суров и печален, как человек, которого гнетет горе. Очевидно, он не спал всю ночь; одежда его была в беспорядке, я думаю, он вообще не раздевался. Он не такой человек, какого можно пожалеть. У меня было чувство, что я поступил бесцеремонно, став свидетелем всей этой истории. Когда я рассказал ему, где мы были, он проговорил:
— Вы очень добры, что беспокоились. Да иначе вы и не могли бы поступить! Но теперь, когда все кончено…
И он сделал жест, полный отчаяния. Казалось, гордость в нем борется с невыносимой болью. Немного погодя он спросил:
— Вы говорите, что видели его? Он во всем признался? Дал объяснения?
Я постарался растолковать ему позицию Пирса. Перед этим стариком с его непреклонностью и суровым понятием о долге я чувствовал себя так, словно держу сторону Зэхери и обязан добиться справедливости.
— Как же это понять? — сказал он наконец. — Он овладел ею, вы говорите, чтобы не потерять ее; и теперь через две недели покидает?
— Он говорит, что хотел взять ее с собой…
— И вы этому верите?
Я не успел ответить, потому что увидел в дверях Пейшнс. Сколько она там простояла, не знаю.
— Это правда, что он собирается уехать без меня?! — воскликнула она.
Я мог лишь кивнуть головой.
— Вы от него это сами слышали?
— Да.
Она топнула ногой.
— Но он же обещал! Обещал!
Джон Форд приблизился к ней.
— Не прикасайся ко мне, дед! Я ненавижу вас всех! Пусть делает, что хочет, мне все равно.
Лицо Джона Форда посерело.
— Пейшнс, — сказал он, — неужели тебе так хочется уехать от меня?
Она поглядела на нас в упор и резко ответила:
— К чему все объяснения? Они только причинят тебе боль, хочу я этого или нет.
— Что ты надеялась найти там, в дальних краях? Она засмеялась.
— Найти? Не знаю… ничего; по крайней мере никто не стал бы меня угнетать. А теперь ты, наверное, запрешь меня, потому что ведь я слабая девушка, не то, что вы — сильные _мужчины_.
— Замолчи! — сказал Джон Форд. — Я заставлю его взять тебя.
— Не смей! — закричала она. — Я тебе не позволю. Он волен делать, что хочет. Он свободен — слышите вы все? Свободен!
Она проскользнула в дверь и исчезла.
Джон Форд покачнулся, как будто земля ушла у него из-под ног. Я оставил его. Потом пошел на кухню, где за столом сидел Хопгуд и ел хлеб с сыром. Увидев меня, он встал и очень сердечно предложил мне холодный бекон и кружку эля.
