За обедом капитан расщедрился до того, что разрешил отлить спирта из одного бочонка, и все изрядно выпили. Крышку люка кормового трюма даже не удосужились закрыть. Все знали, что капитан ругаться не станет. А приоткрытая крышка люка, вполне возможно, подскажет ему, что неплохо бы выпить еще.
Из своего закутка, заменявшего камбуз, выглянул заспанный кок. Выбросил за борт мусор и с ведром в руках подошел к игрокам. Некоторое время он наблюдал за игрой, давая насмешливые советы, потом лениво направился было к себе на камбуз готовить обед, как вдруг остановился и воскликнул:
„Эй, ребята, кажется, бог послал нам кальмара! Попал в чьи-то сети, порвал их, да застрял и теперь плывет к нам. Надо подцепить его багром. Я приготовлю вам роскошный ужин“.
Никто из игроков в карты не обратил внимания на его слова. Капитан Френэ, не отрываясь от аккордеона, сказал:
„Неплохая мысль. Возьми багор и подцепи его“.
„Да он плывет в стороне, не дотянуться“.
„Скажи Джону, чтобы выключил мотор и подвернул к нему“.
Кок подошел к рулевому и сказал:
„Видишь, там, правее, плывет кальмар, запутавшийся в сети? Выключи мотор, подверни к нему, а я подцеплю его багром. Будет знатный ужин“.
Рулевой остановил мотор, лениво переложил штурвал. Кок с багром в руках направился на нос, чтобы подцепить посланную небесами неожиданную добычу. И вдруг, швырнув багор в воду, кинулся бежать на корму с диким криком:
„Левее! Бери скорее левее!“
Игроки вскочили, побросав и карты, и гитару, и аккордеон.
„Что случилось?“ — заорал капитан, бросаясь к штирборту.
И тут же отшатнулся, тоже бросился бежать на корму, выкрикивая на бегу:
„Идиот! Какой кальмар, это же мина! Лево руля!“
Но было уже поздно. Запутавшаяся в обрывке капроновых рыбачьих сетей черная рогатая мина, принятая коком за кальмара, неуклонно приближалась к форштевню шхуны. Видимо, она где-то застряла в сети, но рыбаки сумели вовремя заметить ее, обрезать кусок сети и спастись от рогатой смерти. Теперь она угрожала „Лолите“.
Капитан сам навалился на штурвал. Но было поздно.
Правда, ему все же удалось в последний момент отвернуть шхуну так, что мина не ударилась о форштевень, а лишь легонько коснулась его.
Взрыва не последовало. Но он мог произойти в любую минуту, потому что обрывок сети зацепился за форштевень шхуны, на котором частые столкновения с рифами оставили три глубокие зазубрины.
Любая волна, ударив чуть посильнее, могла бы стукнуть мину о борт „Лолиты“ — и тогда шхуну разнесло бы в клочья.
