— Спасибо. — Иржи приложив руку к груди, поклонился. — Мне очень приятно, что такой знаменитый и успешный человек делает мне столь лестное предложение. Но, воспитанный в старых семейных традициях, считаю, что бриллиант сам по себе достаточно ярок, и вычурная оправа ему совершенно не нужна. Отвлекает от сути. Простите, меня ждут.
Он очаровательно улыбнулся всем сразу и, взяв за руку заблудившегося в девичьих телах охранника, толкнул нужную дверь.
Скромный трехкомнатный номер, в котором остановился Бернат, великолепием не поражал. Скорее, лаконичностью и минимализмом.
— Братишка! — Иржи протянул руку для пожатия, но старший целиком сграбастал младшего в объятия, немного придушив от избытка чувств.
Потирая помятый о пиджак брата нос, Иржи иронично поинтересовался:
— И что же такого произошло за двадцать часов, пролетевших со времени нашей последней встречи, что ты так меня плющишь?
Бернат показал на сервированный горничной столик:
— Сейчас поем и кое-что тебе покажу. Удивишься неимоверно! Садись рядом, скушай пироженку.
— Это чтобы горькая пилюля стала слаще?
Старший проигнорировал слова младшего, но сам налил ему в пустую чашку душистый чай.
— Давай, пей!
Иржи меланхолично откусил корзиночку с воздушным кремом и сделал глоток.
— Как поживает твоя мускулистая прелестница?
— Не звонит… — Грустно поведал старший.
— Вероятно, по ошибке, ты забил ее номер в черный список?
— Возможно. Стар я уже стал для еженощных физических упражнений.
— Так объяснил бы барышне…Кстати, на вечере я хочу тебя с кое-кем познакомить.
— С твоей бывшей?
— Нет, братец. Весьма приличная молодая женщина. Не девушка. Между тридцатью и сорока. Певица.
Бернат поднял брови:
— Неужели ты даже не попытался?
— Облом-с. Отказалась.
— Не может быть! — Брат ухмыльнулся. — Неужели начал терять квалификацию?
— Я не в ее вкусе. — Рассмеялся Иржи. — Ей не нужен одноразовый мальчик. Ей необходим «мужчина думающий».
— И когда же ты думать начнешь?
— Вероятно, как только перестану рисовать. Вот тогда и задумаюсь о том, как усовершенствовать этот мир, не заставляя людей подниматься на баррикады. Ибо от этого способа он становится только хуже.
— А кому я оставлю холдинг, если ты всю оставшуюся жизнь посвятишь поискам совершенства?
— Э, братишка, создашь маленьких Бернатов, им и оставишь. Не может так случиться, чтобы ты остался один. Слишком большому кошельку для здоровья иногда необходимы кровопускания.
— Да за одним тобой нужен глаз да глаз, куда уж мне, старому да немощному, еще и за детишками бегать?
