— Нет, нет. — Она помахала ручкой. — Сейчас ничего страшного нет! Не бойся! Но когда она найдет его, то понадобятся живые люди с горячими сердцами. Ей снова нужно будет разжечь огонь…
Девушка прошла мимо Иржи, и на него повеяло стылым кладбищенским холодом.
Она легко прыгнула в проем между зубцов и замерла, всматриваясь в темную небесную даль.
— Она нас потому и поймала, что мы безумно любили друг друга.
— Как тебя зовут, прекрасное создание?
Девушка повернула к нему свою головку:
— Все, что было создано, давно истлело. Остались лишь воспоминания… и долг.
— Кому ты должна?
— Я не смогла уберечь любимого… А ты иди, тебе в нашем мире делать нечего! Это мир мертвых, мир нашей памяти.
Она вдруг развернулась и, выбросив по направлению к нему руку, крикнула:
— Вон!
И словно тяжелый кулак ударил художника в грудь. Он согнулся, хватая ртом воздух. В глазах потемнело.
Когда он продышался, то увидел себя в ванной. Зеркало было на месте. Полотенце, висевшее секунду назад у него на плечах, как прежде, сохло на трубе. Резиновые шлепанцы стояли на коврике.
— Вот чертовщина! — выругался граф и встал под душ.
Выйдя оттуда, он обнаружил, что повязки на руке нет, да и ножевого пореза, в-общем, тоже.
Проходя из ванной в гардеробную, он взглянул на часы. Было всего лишь одиннадцать утра. Чистая белая рубаха дожидалась его на вешалке. А у охраны только произошел пересменок. Значит, сегодня он ни с кем не дрался?!
Выйдя уже одетым в гостиную, он подошел к столу. На нем лежал белый лист бумаги, где среди гербов, вензелей и амуров, были расписаны все развлечения и события отеля на неделю вперед.
— Итак, — граф провел длинным пальцем по списку. — Теннисный клуб — это хорошо. Значит, вместо поножовщины этим и займемся. Экскурсия по окрестностям — это замечательно. Вечерний коктейль — клуб… А вот туда мы сходим за сплетнями, заодно и о себе пустим. И ужин с живой музыкой каждый вечер. Ну, просто прелесть! Здесь не только завянешь от тоски, но и плесенью покроешься! Но что же скрывает это очаровательное приведение?
Иржи схватил карандаш и быстро по памяти набросал лицо и фигуру призрачной девушки. «Настоящих натурщиц ко мне не пускают, будем писать эфирных!» — засмеялся художник и, сложив листок, сунул его в карман куртки.
В коридоре, ожидаемо, сидел Фаркаш Йожеф и читал газету.
— Заходи! — пригласил его Иржи. — Садись. Как тебя зовут?
* * *
Теннисный клуб встретил их улыбающимся менеджером, который, рассыпаясь в любезностях, предложил занять любой понравившийся свободный корт.
