– Чем вы заменили спиртные напитки?
– Безвременьем. Когда много свободного времени, мы становимся более восприимчивы к несуразностям и тяжким делам. У Иисуса Христа не было безделья, и он сделал так много для человечества. Мы же насилуем телевизор, бесконечно переливаем из пустого в порожнее, и жизнь наша становится чем-то вроде носового платка; мы превращаемся в микробов.
– Вы сильно изменились. Вам в пору учить других исправлять грехи молодости.
– Я займусь неблагополучными подростками: будем красить, белить, стелить, ставить. Мной интересовались правоохранительные органы, для них я вроде лакмусовой бумажки. Пусть изучают мой опыт, государству это пригодится. А я пригожусь тем, о ком и Бог забыл.
Диалог с русским философом
– Ваша слава затмевает все ожидания. Слава даётся за труды или это случайная вещь?
– Всё даётся как награда, которой никто недостоин. Случайных вещей нет. Я с уверенность могу уточнить, что слава моя – эпизод чего-то несущественного, о чём не стоит и говорить.
– Николай Бердяев в "Самопознании" описал себя как некую ехидну, мало пригодную к жизни. Что вы думаете на сей счёт?
– Слова как вода: они льются и оставляют след. Бердяев, как всякий философ, состоит из сов и значит, сова в его личности имеют первостепенное значение. То, что сказано – претворяется в саму жизнь и мы, творцы времени, начинаем обрастать мечтами, формулами, значениями. Это и есть продукт философии.
– Владимир Набоков вам близок как мыслитель?
– Тропка, ведущая набоковские ноги, покрыта сплошь цветами. Это тропа идеалиста. Мне присущ тернистый пусть, где цветут эдельвейсы. Такие тропы опасны для жизни, но они возвышают дух. В дали от Родины всегда не хватает кислорода. Я черпают этот воздух в поэзии и метафизике. Набоков добывал кислород в бабочках и шахматах.
– Россия когда-нибудь обретёт католическое крыло?
– Не тешьте себя иллюзиями – это невозможно. Но Россия становиться более урбанизированной, влияние западной культуры как никогда велико, и это наводит на размышления. Я думаю, то католичество, который мы наблюдаем, мало пригоден для русских равнин, он сугубо римский, а у нас свой Рим, тот, что построен нами самими, вопреки интервенциям и нашествиям врагов. Нам необходим не рационалистический ум, а что-то свободное, воздушное, божеское.
– Какому из русских царей вы симпатизируете?
– Александру Сергеевичу Пушкину! Царю поэзии. Для меня власть – мир тесных дверей, если говорить о власти честной и для народа. Таких властьимущих – искренних, добросердечных, ищущих правду – можно сразу причислять к лику святых. А так власть питают войны и грабёж. Такую власть боготворят евреи, их она кормит, пестует, даёт развернуться. А мы ищем истину, мы идеализируем мир, а такие мы никому не нужны. Вот отчего всё больше рождается анархистов.
