Я хотел его. Более того — хотел для него. Из-за него.
Но сказать это вслух не смог бы и с гранатой возле ануса.
Стоило мне отвлечься, Даня сорвался — обхватил наши члены ладонью, свел вместе и крепко сжал.
— Как скажешь. Но не в этот раз, поэтому… просто расслабься.
И мы схлестнулись снова, довольные и раззадоренные, потому что всё, наконец-то, пришло к общему знаменателю. Упростилось до плюса и минуса. Осталось лишь дикое, сумасшедшее желание и блаженная пустота в голове.
Поцелуи изменились. Даня целовал уже не смакуя — задавая темп, а я лишь тянулся следом, но страсти во мне было столько, что захлебывался ею сам. И ворочался, ерзал под его телом, как кобра под лапой мангуста.
Перед глазами темнело, но касания отдавались жаркими вспышками — я сам упустил момент, когда начал двигать бедрами в такт движений горячей ладони, прижимаясь крепче и ощущая себя невесомым, освобожденным.
Между нами окончательно установилось удобное неравенство — Даня вел, а я велся, словно слепой. Если он переключался с нежности на грубость, я принимал это, как данность. И даже вопреки собственным страхам, не чувствовал себя беспомощным.
Пока Новиков творил бесчинства, всей тяжестью распластав меня по дивану, мысли текли странные и рваные, как шифрованные сигналы.
Этот гад был чертовски красив — со сладострастной мукой на лице, развратно-доступный, взъерошенный. В нем мне хотелось увязнуть, как в карамели. Но всё что я мог делать — это цепляться, гладить, обнимать, изучать губами его шею. Раньше мне казалось, что запах и вкус мужской кожи просто не может быть приятен другому парню. Но нет. Мне был не просто приятен — важен, интересен.
Пах Даня сухим деревом, чем-то отдалённо-знакомым, домашним, тёплым. И совсем чуть-чуть — горечью.
— Прием-прием, — хрипло пробормотал Новиков, найдя мои губы. — Ты ещё тут?
— Унесло, — сказал я.
Это было непросто. Хотя бы потому, что я был близок к кульминации, и тепло маленькой горячей змейкой сворачивалось в животе.
Я кончил первым. Дане потребовалась ещё две или три минуты. К тому моменту, как он укусил меня за плечо и спустил своё добро в дополнение к маленькой лужице на моём животе, я уже отдыхал и был не в силах возмущаться.
Я боялся представлять, как развратно выгляжу со стороны, весь потный и в сперме, но Данька, усевшись на пятки, разглядывал долго и с интересом. Пришел в себя. Потом встал и начал что-то лихорадочно искать.
— Ты чего?
— Лежи так, а то всё будет в сперме.
