Кто мог знать, что мы способны действовать настолько слажено? Признаюсь честно, я уже не могу вспомнить, что делало нас врагами…
За что я ненавидел его? За ярко выраженные черты характера? За непреодолимую тягу к самосовершенствованию? Учиха такой, он будет до посинения работать над собой, забывая и про еду, и про сон. В этом мы похожи, но моё рвение все равно разбавляется легкомысленностью и детской радостью.
Между делом Саске демонстрирует некоторые фокусы с новым реквизитом. Особенно пугает фокус с отрезанием руки. Простой и весьма шокирующий. В концертную программу он не попал, Шикамару посчитал, что кто-нибудь может и сознание потерять. Да, наблюдая за тем, как лезвие с кровавыми разводами тонет в плоти, я чуть не рухнул в обморок. У Саске всегда так. Ты знаешь, что это не по-настоящему, а нож всего лишь качественная игрушка, но веришь своим глазам. Мы всегда верим глазам, кто бы что не говорил. Видим только то, что показывают, не пытаясь разглядеть поближе. Конечно, существуют люди, которые осмеливаются копнуть. И нередко случается так, что под слоем непонятной материи они находят просто техничный фокус…
Однажды я открываю глаза, сползаю с посапывающего Учихи и понимаю, что с того дня, как мы пришли в «Каллапсо», прошел целый месяц. Я изменился. Саске тоже. Все словно встало на свои места, художник закончил картину, поместив свою подпись на полотно нашей жизни.
Осталось только рамку добавить. Сегодня тот день, ради которого мы работали все это время. И мне, почему-то волнительно как никогда. Хотя я бесконечное множество раз выступал перед публикой… но на этот раз, я буду не один и это всё меняет.
- Что я вижу… - хрипловатый ехидный голос мгновенно выдергивает из омута тревоги. – Задумался?
- Что тебя разбудило на этот раз? – тру глаза.
- Ты слишком громко думаешь, - хмыкнув, Учиха приподнимается и укладывает голову на моем плече. – О боже, сегодня же концерт! Вдруг я облажаюсь?
Стоит заметить, что пародировать меня у Саске получается очень даже неплохо. Корчась в муках, в нем умирает блестящий актер. Только теперь понимаю, что большая часть так нелюбимых мною недовольных мин – совершенная игра на уровне мастера притворства.
У него вообще много забавных вещей зарыто под тонной неприступности. Кто мог знать, что иллюзионист-тень до безобразия слаб перед лаской в виде почесывания спинки? Что он душу готов продать за килограмм помидоров? Что он может часами дотошно складывать фигурки оригами?
