- Железная зима началась. Птицы разносят тяжёлые проклятья по стране, напряжение заставляет животных беспокоиться. Время пришло ... Я это чувствую. С юга до нас доходят дурные слухи, согласно которым исчезают Странники. Будем надеяться, что это только слухи, в противном случае, здесь мы больше не в безопасности. Я думал, что мы будем в безопасности в стороне от больших цивилизаций и что я смогу защитить здесь Навию. Я принял меры предосторожности, но пусть боги смилуются над нами! Если то, что рассказывают дети Потерянного народа, правда, тогда нам нужно ...
- Нави!
Она вздрогнула, когда услышала голос Даниана и уронила книгу. С грохотом она упала на деревянный пол. Почерк её отца ... Его дневник? Почему он лежит на её кровати?
- Нави! - В этот раз голос её друга звучал более настойчиво, чуть ли не испуганно.
Она подняла книгу и положила её на кровать, взяла снова лампу и вышла из своей комнаты.
Даниан уже стоял на пороге, тяжело дыша и со странным выражением на лице.
- Что случилось?
Даниан избегал её взгляда.
- Я ... я нашёл твоего отца, - сказал он тихо. Нервная дрожь слышалась в его словах, кадык подпрыгнул вверх вниз, когда он несколько раз сглотнул. В его глазах штормового цвета она прочитала ужас.
- Где? - тихо, практически шепотом спросила она.
Пол заскрипел, когда Дан начал переминаться с ноги на ногу. Он глубоко вдохнул.
- В сарае, когда я затащил туда телегу. Нави... твой отец... он мертв.
Лакос, Летнее царство
Умело Канаель нырнул под мчащийся навстречу посох, откатился в сторону и, тяжело дыша, снова вскочил на ноги. Песок закружился в воздухе, и облако пыли поднялось вокруг него.
- Вы двигаетесь слишком медленно, Ваше Высочество! - смеясь крикнул ему Дав И’Лев.
- А ты слишком много болтаешь! - выдавил Канаель.
По его спине бежал пот. Солнце непрерывно палило на один из многочисленных внутренних дворов его семьи, служащий им в качестве тренировочной площадки. Он проклинал Сува, который не расщедрился даже на тёплый ветерок, и вытер рукой пылающее лицо. Несколько тёмных прядей прилипли ко лбу и вискам, верхние волосы он связал на шее в хвост.
Дав ничего на это не ответил, просто опустил поднятый для атаки посох. Светлые, выгоревшие на солнце волосы и его загорелый торс ещё больше подчёркивали веснушки на лице и светлые глаза. Чего бы Канаель сейчас не отдал за то, чтобы можно было сорвать с тела свою широкую рубашку! Даву было разрешено показывать своё мускулистое тело, но ему самому запрещалось раздеваться в общественном месте. Одно из бесчисленных правил, сопровождающих его жизнь.
