Принципиально той же системы аргументации придерживался и С. Рейнак. Правда, он отказался от представления о том, что скотоводство возникло на базе бродячей охоты ранее земледелия, допустив возможность комплексного становления производящего хозяйства в рамках одного этноса. Он уточнил также и тезис о свободном размножении тотемов на племенной территории, указав, что для этого не только члены рода, обладающие данным тотемом, не должны были использовать его в пищу, но и их соседи не могли на него покушаться. Переход к поеданию тотемов С. Рейнак связывал с возникновением, идеи обретения таким способом священной силы, которая будто бы переходила с тотема на человека. Он считал, что мысль о хозяйственной полезности домашних животных явилась следствием развития этой практики. М. Панкрициус, которая также пыталась обосновать тотемическую теорию доместикации, привлекла для этого широкие фольклорные материалы и образцы палеолитического пещерного искусства [851, с. 338–350].
Искусственность построения тотемической теории доместикации не позволила ей сколько-нибудь прочно укрепиться в науке. Гораздо больше последователей нашлось у другой теории, которая утверждала, что первоначально доместикация животных имела своей целью их содержание ради жертвоприношений богам или духам. Как отмечалось выше, автор этой теории Э. Хан указывал на ту большую роль, которую жертвоприношения быков играли в древних религиях, и ставил эту практику в прямую связь с культом луны. Правильно отмечая тот факт, что использование домашних животных в качестве тягловой силы и для получения ряда важных вторичных продуктов скотоводства стало возможным лишь через длительное время после завершения доместикации, Э. Хан не находил иной причины для одомашнивания животных, кроме религиозной. Он утверждал, что молочное хозяйство, обычай кастрации быков, земледелие и плуг также возникли из ритуалов [621]. Тем самым этот исследователь положил начало иррациональному объяснению происхождения различных элементов культуры (см. об этом [698, с. 18–26]). Его главный аргумент, который до сих пор находит место в работах его последователей, заключался в том, что древнейшие письменные и изобразительные свидетельства о скотоводстве в странах древнего Востока дошли до нас в религиозном контексте.
Другие сторонники религиозной теории доместикации пытались расширить ее фактологическую базу и, привлекая этнографические данные, доказывали, что примитивное скотоводство имеет якобы прежде всего не хозяйственное, а религиозное значение. Так, Б. Лауфер подчеркивал, что народы Восточной и Юго-Восточной Азии не используют многих продуктов скотоводства, тогда как домашние животные и птицы играют огромную роль в их религиозной практике (.гадания, жертвоприношения) [735, с. 251–255]. К. Майнхоф на африканских этнографических материалах стремился обосновать идею, согласно которой скотоводство возникло тогда, когда человеческие жертвоприношения стали сменяться жертвоприношениями скота, причем для основных культовых целей был приручен бык, а для мелких жертвоприношений и праздников — овцы и козы. Вслед заЭ. Ханом возникновение обычая кастрации скота он также связывал с ритуалом [793, с. 72–74].
