— Но крышки к ним будут металлические?
— Конечно. Они уже давно заказаны и на днях прибудут. В устье каждого колодца они будут укреплены особыми зажимами, так что их нетрудно будет снять для чистки котла.
В начале октября каждый из шестнадцати штреков, достигнув длины в 6 м, в свою очередь был разделен на две короткие ветви, в дне каждой из них начали углублять гезенки, или колодцы: последние в верхней части имели только метр в диаметре, но глубже начинали постепенно расширяться, подобно гигантской бутылке, до диаметра в 3 м. От устья до дна они имели 8 м; стенки их были тщательно выровнены. Затем на дне штрека вокруг устья каждого колодца в граните прорезали желоб, дно и стенки которого также были выровнены и даже отполированы. В четырех местах с внешней стороны желобка выбурили по одному шпуру, глубиной в метр, спустили в каждый из них большой фундаментальный болт, головкой вниз, и залили цементом. Металлические крышки этих котлов в граните ложились своими краями в желоб, на подкладку из асбеста; зажимы, навинченные на болты, удерживали крышки.
В шахте за это время убрали платформу, довели направляющие клетей до дна, нарастили насосные и вентиляционные трубы я присоединила к ним разветвления, которые должны были подводить воду к 32 котлам и свежий воздух в штреки. От котлов проложили паропроводные трубки, соединявшиеся в шахте в общий паропровод, поднимавшийся на 400 м к пещере.
В пещере в это время устанавливали большие паровые машины и огромные генераторы электрического тока. Вверх от пещеры шли кабели, по которым ток поднимался на поверхность. Пещера превратилась теперь в огромный машинный зал, ярко освещенный большими фонарями, где десятки слесарей и механиков занимались сборкой машин, части которых были спущены в шахту. На желтоватых стенах зала и его своде крупные кристаллы полевого шпата и пластинки черной и белой слюды отражали огни фонарей, а рядом с ними тускло блестели зерна белого или дымчатого кварца. Огромный свод не нуждался ни в какой крепи — ни в подпорках, ни в балках; слой кремневого натека, который мог бы обрушиться, был удален, все подозрительные выступы и глыбы сбиты.
В середине ноября все было установлено, машины проварены и испытаны, в котлах кипела вода. По улицам города к давно уже готовым столбам были подвешены кабели, а в трамвайном парке ряды новеньких вагонов стояли в ожидании открытия подземной станции.
Торжественное открытие тепловой шахты было назначено на 20 ноября; этот день решено было праздновать ежегодно, пока существует город Безмятежный. С утра уже все здания расцветились флагами, гирлянды из хвои, мирта и других вечно-зеленых кустов тянулись поперек улиц. Все огромное надшахтное здание было украшено флагами и венками, а площадь перед ним была запружена горожанами и рабочими, которым было интересно посмотреть, как сила тепла, взятая из скалы на дне темной и страшной шахты, стоившей таких трудов и погубившей десятки людей, завертит все машины, пустит в ход трамваи и осветит город.
