Успокоенный, Зимин принялся с любопытством вертеть головой. Как показал беглый осмотр, танкист не просто парил. Юноша находился внутри полупрозрачной капли. Правда, в отличие, от настоящей капли, какие ранее видел Зимин, стены у данного создания постоянно слегка дрожали и изменяли форму. Как догадался лейтенант, в зависимости от его желаний. Едва он попробовал развернуться, как капля тут же слегка расширилась и удлинялась, подстраиваясь под тело юноши. Если же Зимин сохранял неподвижное состояние, капля растекалась вокруг, будто обволакивая его. При этом, танкист отметил одну деталь: чтобы он не предпринимал, тело оставалось точно по центру сферы, словно картофелина в тарелке с супом. Будто капля это делала специально, в целях сохранения равновесия.
А внизу начался бой. Только шёл он как-то не так, непривычно, что ли. Поначалу командир не понял, в чём причина. Но присмотревшись в детали, ахнул. Некто, Зимин, естественно, не знал, кто, решил показать лейтенанту бой в замедленном темпе, почти покадрово, так, как иногда бывает в кинотеатре, когда киномеханик неправильно зарядит катушку с лентой, и аппарат с трудом её прокручивает. Вот Зимин чётко смог рассмотреть летящий немецкий снаряд, который, оставляя за собой тепловой след, вырвался из ствола «тигра», пролетел метров пятьсот, после чего взорвался рядом с левой гусеницей машины командира взвода, старшего лейтенанта Алтынбекова. Взрыв машине большого вреда не нанёс, но гусеницу сорвал. Тяжёлая машина, по инерции, продолжила движение, оставляя за собой на земле ленту размотавшегося металла. Чуть правее, так же медленно, не проехала, а скорее, проплыла машина Ваньки Конюхова. Неохотно выплюнула снаряд. Зимин проводил взглядом болванку до цели. Начинённая смертью «чушка» угодила в топливные баки фашистского «тигра», от чего вражеская машина воспламенилась, постепенно затягивая всё вокруг чёрным, угарным дымом. Едва огонь дополз до боекомплекта, машина взорвалась изнутри. Танк вздрогнул. Языки пламени неестественно вяло приподнялись над «тигром», надолго, чуть ли не на минуту, зависли в воздухе, постепенно растворились в воздушном пространстве.
Взгляд сместился вправо. А вот и его машина. «Варвара», как нежно назвал «тридцатьчетвёрку» экипаж. Плывёт, в целости и сохранности. Через несколько секунд танк скрылся за дымовой завесой.
Зимин вернулся к центру сражения. Здесь уже воевали не только машины. Пехота и танкисты из подбитых «тридцатьчетвёрок», «тигров», «семидесяток», автоматами, пистолетами, гранатами, сапёрными лопатками, просто руками убивали друг друга. Над полем правили законы войны, уничтожая уникальный генофонд планеты. Причём, лейтенант чётко видел, кто из находящихся далеко внизу солдат, принял смерть: в тот момент, когда кто-либо умирал, над полем, в том месте, где падал боец, независимо от его национальности, наблюдалась мгновенная ярко — оранжевая вспышка. Независимо от возраста, звания, убеждений оранжевое свечение, на несколько секунд одинаково покрывало каждое умирающее тело, после чего опадало, теряя цвет. Зимин осмотрелся: оранжевые вспышки охватили всё вокруг. В какой-то миг они, практически, закрыли собой всё поле. На одну секунду место сражения приобрело весёлый, оранжевый цвет. Будто Бог, или кто там на небесах, с радостью принимал к себе души умерших.
