— Объявляю вам благодарность, товарищи офицеры! — сказал комполка и пожал им руки. — Я уже доложил в Москву, к нам претензий нет.
— Завтра я передам замкнувший блок на отправку в Москву, товарищ полковник, — сказал Мощенко.
Но Рябов покачал головой.
— Ожерельев отправит. Два часа назад пришла шифротелеграмма: майора Мощенко вызывают в Главный штаб!
«Вот уж не знаешь — где найдёшь, где потеряешь! — подумал Мощенко. — Может, и вправду всё наладится?!»
И вот теперь он собирался в командировку в Главный штаб, перед ним, наконец, забрезжили какие-то перспективы, и такая мелочь, как обожженная рука, конечно, не могла испортить ему настроения.
* * *
Грунтовая дорога от батальона до старого стрельбища была разбита всегда, в любое время года: весной и осенью — грязь, летом — глубокая колея в засохшей глине, зимой — наледь. Подминая колёсами не успевшую замёрзнуть бурую жижу, два тентованных «ЗИЛа-131» с разгона выскочили из колеи, съехали с дороги и остановились бок о бок. Забрызганные грязью пологи тентов откинулись в стороны почти одновременно, и из кузовов стали выпрыгивать солдаты, строясь в одну шеренгу. По тому, как они спешивались и строились, можно было определить, кто призван недавно, а кто уже считает дни до дембеля. Вот рядовой Курочкин, коснувшись земли, побежал в строй по кратчайшему пути, не обращая внимания на лужи и заправляясь на ходу. Сразу видно — молодой, зеленый, «дух» по армейской классификации. А вот рядовой Силонов неторопливо выбирает места посуше, заботясь больше о чистоте сапог, чем о том, чтобы успеть в строй. Это старослужащий, «дедушка», потому и шинель у него более потертая, и шапка видавшая виды…
Последние два солдата выгрузили из кузова зелёный пятидесятикилограммовый ящик с ребристыми чугунными цилиндрами зеленого цвета. Это корпуса противопехотных мин ПОМЗ-2М. Со второй машины сгрузили ящик поменьше — с семидесятипятиграммовыми тротиловыми шашками, картонную коробку со взрывателями и всякую непонятную постороннему взгляду всячину: деревянные колышки, отрезки проволоки и другую непонятную мелочь.
Командир инженерно-сапёрной роты капитан Филинов спрыгнул с подножки «ЗИЛа» и направился к подчиненным. Он был молод, худощав, шел быстро, пружинистой походкой и, хотя не смотрел под ноги, в лужи не наступал.
— Ста-аа-ановись! — громко подал команду сержант Канютин. — Равняйсь, смирно!
— Вольно! — приказал капитан.
Ротный прошёлся вдоль замершего строя, внимательно осматривая каждого солдата.
