— Что-то вы все решаете, Андрей Андреевич,— сказала Таня.— И кажется, и за меня. Напрасно. Ведь мы уговорились: развеем легенду.
— А я вот поверил в эту легенду. Да, решаю. Хотите, помогу вам перебраться в Москву? Там, в Москве, отныне вас ждет дом и ваша собственная в нем комната. С балконом, который смотрит в тихий переулок. Вам понравится. Сперва погостите, пооглядитесь, а потом...
Таня отрицательно качнула головой.
— Ну, не останетесь, будете наезжать.
Таня снова качнула головой. Нина так же вот, с ним не соглашаясь, медленно поводила головой от плеча и чуть вверх. Вся в Нину, только в нее. Себя он в Тане не находил ни в чем, даже в промельке хотя бы сходства.
— Развеем легенду,— сказала Таня.
— Зачем это вам? Ну легенда! Пусть! В ней так много от правды, что можно и поверить. Не зря же Нина...
— Зачем? А вот затем, чтобы жить в правде. Мама выдумала себе сказку. Это ее право. Может быть, так ей было легче. Мне легче без сказок. Почему вы не хотите понять меня?
— Не хочу! Нина тоже недолюбливала сказки. Все не так просто. Я докажу вам!
— Ну докажите...
Уже давно кто-то коротко, робковато нажимал на звонок, и звонок едва вздрагивал, оповещая все же, что некто деликатнейший, но и упрямейший стоит за дверью.
— Это Дамир,— поднимаясь, сказала Таня.
Пока она щла к дверц, Лосев торопливо наполнил рюмку, торопливо выпил, надеясь, что еще проще, еще яснее станет для него происходящее, но обманулся. Ушла ясность, нагрянула сложность. Так бывает: водка начала вытрезвлять.
Да, явился Дамир. Он возник в дверном проеме, пригнув голову, отчего показался виноватым или плутоватым.
— О, водочка! — Он с тресков свел и азартно потер громадные свои ладони.— И мы не с пустыми руками!
Эти «мы» еще были в прихожей, но там царила непонятная тишина.
— Мы — это вы один? — спросил Лосев.
— Мы — это я с другом.— Дамир продолжал загораживать собой дверной проем, едва помещаясь в нем.
А там, в прихожей, совсем тихо было, хотя там были Таня и друг Дамира.
— Таня! — позвал Лосев, отчего-то угнетенный этой тишиной, тянувшейся из прихожей.
— Верно! Объяснитесь потом! — Дамир шагнул в комнату, отдавая глазам Лосева прихожую.
На крохотном пространстве, где и двоим трудно было разминуться, Лосев увидел два разобщеннейших существа. Ее и Его, отстранившихся друг от друга, с готовыми кинуться навстречу руками. Хорошо, отлично была поставлена режиссером-жизнью эта крохотная сценка. Тут ничего нельзя было ни убавить, ни прибавить. Была ссора. Но он пришел. Он смирил гордыню, он здесь. Она счастлива, но она еще не простила. И первого слова нет ни у него, ни у нее. Все в точку, все прочитывается. Можно командовать: «Камера!»
