— Марина, пойдем, — повторил Тоша. — Ты не понимаешь, что делаешь!
— А вам какое дело? — Марина покачнулась. — Вы что, моя мама?
В углу захихикали.
— Я отвечаю за тебя, — серьезно сказал Тоша.
— Перед кем это? — поинтересовались из угла.
— Перед самим собой, — сказал Тоша. — И без тебя я отсюду не уйду.
— Слушай ты, — встал перед Тошей Санек. — Наигрался с девочкой, хватит.
Как Тоша ударил, никто не заметил.
— А-а! — закричал Санек, отлетая к стене. — Бьют!
Вадик взял со стола бутылку и двинулся на Тошу.
— Замри! — крикнула Томка. — Срок захотел? Все замрите. Санек, — она смерила глазами Тошу. — Позвони в милицию и сообщи, что у нас возник хулиган, дебоширит. Пусть прибудут и заберут.
— Марина, — сказал Тоша, — я тебя жду.
И он вышел.
Марина встала и медленно пошла к двери.
— Уходишь? — бросил ей вслед Санек. — Ну и катись! На улицу выйду, пальцем поманю — любая пойдет. Почище тебя…
Марина вышла из квартиры. Голова кружилась. Она, с трудом опираясь о стену подъезда, спустилась по лестнице. На лестничной площадке ждал Тоша.
— Вот я, — прошептала Марина, — возьмите меня.
— Какой ты все-таки глупый ребенок, — сказал Тоша, подхватывая ее.
Очнулась Марина рано утром. Она лежала на тахте, одетая. Голова ныла. Неужели у нее даже не хватило сил переодеться? Марина начала вспоминать события вчерашнего вечера, и ей стало не по себе.
«Ну и ну, — подумала она, — дожила».
Она встала и на цыпочках подошла к двери. Прислушалась. Приоткрыла дверь. Тоша спал. Марина опустилась на пол, легла, прижалась к дорожке и поднесла голову под раскрытую Тошину ладонь. Его пальцы невесомо лежали на ее волосах. Марине захотелось чуть приподнять голову — тогда бы рука скользнула по затылку и как бы погладила ее.
Из дверного проема за ее действиями с интересом наблюдал Муратов. Такого он еще не видел.
Марина вздохнула, осторожно отползла назад и встала. Она по-тошински встряхнула головой и отступила к двери.
«Я люблю его! — испугалась Марина. — Я его люблю».
После вчерашних событий (пинок ногой) злопамятный Муратов объявил Марине бойкот. По вопросам утреннего кормления он обратился к Тоше.
— Даже коты, и те важничают, — осторожно заметила Марина.
— Будешь чай? — спросил Тоша, Спросил как ни в чем не бывало.
— Буду. — Марина присела на табуретку. Как все-таки трудно чувствовать себя виноватой, когда тебя не бьют, не ругают, а просто предлагают сесть и позавтракать.
«Я заслужила хорошую оплеуху, — подумала Марина, — даже две».
