— Исполним! — ответила Марина.
В магазине, около прилавка, скучал Санек.
— Привет отвергающим! — кивнул он Марине. — Только один вечерок?
— Меняй курс! — усмехнулась Марина. — Нет ли у тебя чего-нибудь этакого?
— Валютой располагаете? — поинтересовался Санек. — Две бумажки.
— Вполне.
Санек исчез в подсобке и вынес оттуда аккуратный сверток.
— Икра, — прошептал он. — И, как понимаешь, не баклажанная. Заграничный товар.
— Работникам торговли пламенный! — попрощалась Марина и побежала в хлебный. До часа надо было еще все приготовить, убрать в квартире и одеть поприличнее Тошу.
Надежда Алексеевна была изысканно красива. Темное, полупрозрачное платье с матовыми просветами на плечах и спине, тонкое, продолговатое лицо, большие голубые глаза — весь облик этой женщины настолько гармонировал с ее движениями, голосом, словами, что казалось, все в ней было досконально, с особой осторожностью, подобрано, а затем подогнано и отшлифовано.
А как она держала ложку и вилку, как легко и бесшумно пользовалась ножиком. Марина не отрываясь смотрела на нее. Муратов, с несвойственной ему прытью, мяукал и изгибался у ее ног, и только Тоша был по обыкновению безалаберным и рассеянным, хотя и его, заметно было, коснулась тень Прекрасной Дамы.
— Все то же, то же, то же, — улыбнулась кончиками губ Надежда Алексеевна. — Милый, добрый Антоша. В Канаде я видела негров, и их смоляные прически-шары напомнили мне о тебе. У тебя в родословной не было негров?
— Нет. У меня дед был евреем, — улыбнулся Тоша.
— Это даже лучше, — невпопад сказала Марина, и все рассмеялись.
— Фатум, — задумалась Надежда, — когда я начинала, ты был знаменит…
— А когда ты знаменита, я неизвестен, — в тон ей продолжил Тоша.
— Ты сам виноват. Надо было стремиться к стабильности, думать о будущем. Зачем ты тогда ушел из театра? Красивый жест, не более. А неудача с фильмом — трагедия всемирного масштаба? Антоша, на земле ежедневно происходят тысячи подобных трагедий, но люди продолжают работать и добиваться своего. Ты оказался слишком слабым. Продавцом иллюзий. И продавал ты их по большей части самому себе…
— Мы с тобой уже не раз говорили об этом.
Они помолчали. Марина принесла открытую баночку икры.
— Угощайтесь! Заграничный товар.
— Спасибо! — Надежда Алексеевна посмотрела на Тошу. — Помнишь? Ты пригласил меня домой, а на столе лежали ломтики хлеба и блюдечко черной икры, и я сказала: «Икру следует подавать по-другому!» Ты всегда был дилетантом. Даже в этом…
