Она суетилась возле кресла «Адирондак» с грёбаными погодоустойчивыми подушками, прежде чем снова повернуться ко мне.
— Я думала, они помолвлены.
В этот городке слишком сильно любят трепаться.
— Она так и не сказала «да», Ханна.
— О, — её голос прозвучал тихо. Словно она разочарована. — Не могу себе представить девушку, которая может порвать со Стилом. Он такой хороший парень.
Необходимость защитить Дикси была сильна. Но я боролся с ней. Нужно отпустить ситуацию.
— Любовь — непостоянная сучка. Нельзя самому выбрать, кому отдать сердце. Если бы мы могли, жизнь была бы слишком лёгкой. Мы бы все обладали бессмысленным счастьем.
Это заставило её замолчать. Я закончил с разгрузкой и хотел спросить, нужна ли ей помощь, чтобы передвинуть что-то ещё слишком тяжёлое для неё. Но она положила руки на бёдра и посмотрела на меня так, что я понял, что она собирается высказать своё мнение независимо от того, хочу я его или нет.
— Некоторые люди желают то, что иметь не могут. Это не имеет ничего общего с любовью. Это, скорее, способ защитить себя от того, чтобы чувствовать что-то по-настоящему глубокое. Ты был первой любовью Дикси. Она построила эту фантазию у себя в голове и поэтому не двигается дальше.
Да. Она должна была оставить это при себе. Я сосчитал от десяти до нуля, прежде чем встретиться с ней взглядом.
— Или, возможно, это не твоё дело, и то, что ты суёшь свой нос туда, куда не надо, многое говорит о тебе.
Её щёки незамедлительно покраснели. Я высказал свою точку зрения и знаю, что был резок. Я не жестокий человек, большую часть времени я контролирую себя, но сейчас я не смог сдержаться. На моём месте Брей поджарил бы её задницу и оставил бы Ханну в слезах. Его темперамента хватит, чтобы спалить весь проклятый лес. Но я зашёл слишком далеко.
— Всё не так просто. Мы намного лучше разбираемся в сложившейся ситуации. Другим, которые не знают всей истории, высказывать своё мнение… ну, оно несправедливо, Ханна. Там так много дерьма, о котором ты и понятия не имеешь. — Я пытался облегчить боль от моих слов, но понял, что, возможно, сделал только хуже.
Она кивнула.
— Конечно. Ты прав. Я не должна была ничего говорить. У меня просто нет фильтра. Моя мама постоянно это говорит. — Она выглядит расстроенной, я ненавижу себя за то, что стал причиной этого.
Тот факт, что она признала, что не должна была вмешиваться, заставил меня уважать её ещё больше. Ханна не плохой человек.
— Мы все говорим дерьмо, которое потом хотим забрать назад, Ханна, — сказал я, слегка улыбнувшись ей.
