– До сих пор мне не удавалось. Это так глупо, Шепард. Меня распотрошат, как рыбу, а я боюсь какого-то укола.
– Может, тебе сконцентрироваться на оправданных страхах, тогда ты забудешь о неоправданных.
Она положила руку ему на бедро, этот жест показался таким естественным, что по телу побежали мурашки.
– Хоть у тебя и нет университетского образования, дорогой, но иногда ты говоришь очень умные вещи.
Вливаясь в поток машин на бульваре Милл-Ривер-Парквей, Шеп думал о том, что вчера им нечего было сказать друг другу, а сегодня выяснилось, что они должны о многом поговорить, а времени у них так мало. Он чувствовал, что поспешные разговоры после долгого времени, потраченного впустую, могут стать парадигмой их будущих отношений.
– Я никогда не говорил тебе… – начал он, – не помню, какой сериал смотрел, что-то связанное с криминалом, кажется «Место преступления Лас-Вегас». Группа экспертов делала вскрытие. Следователь сказал, что по результатам вскрытия может сделать вывод, что жертва подолгу и часто качала пресс. Я понятия не имел, выдумки это или нет, но эта сцена почему-то врезалась в память. Понимаешь, даже после смерти можно сказать, посещал ли человек тренажерный зал. Иногда, когда я занимаюсь на тренажерах, в голову «приходят мысли о том, что я попал в аварию и люди в морге изучают мышцы моего живота. Я хочу, чтобы мои заслуги были оценены по достоинству даже после смерти. Глинис рассмеялась:
– Смешно. Обычно людей беспокоит, чистое ли у них белье.
– Мне кажется, это то же самое, просто сказано другими словами – ну, хирурги вынуждены оперировать любых людей, даже самых дерьмовых. Обрюзгших стариков, толстяков, тех, которые никогда за собой не следили. Понятия не имею, как они к этому относятся, может, им все равно. У тебя прекрасная фигура. Подтянутое и стройное тело.
– За последнее время я пропустила несколько занятий степ-аэробикой в Женской христианской организации, – произнесла она сухо.
– Если человек прожил многие годы с чувством собственного достоинства – оно никогда его не покинет. Знаешь, я немного ревную, что кто-то будет к тебе прикасаться. Даже увидит такие части твоего тела, которые я никогда не видел и не увижу. Но я и горжусь тобой. И если этим хирургам нет дела до того, что они оперируют красивую женщину, они не понимают своего счастья.
Не отрывая глаз от дороги, Шеп почувствовал, как Глинис улыбнулась и пожала его руку.
– Я думаю, врачи совсем по-другому смотрят на человеческое тело, не так, как простые люди. Не знаю, можно ли внутренние органы назвать «красивыми», но мне очень приятно слышать от тебя эти слова.
