Меер окликнула кучера.
- Поворачивай,- приказала она. - Вези меня в храм Весты…
И только к ночи, избавившись от младенца и выпив кувшин вина с настойкой, снимающей боль, Меер призналась самой себе, что больше всего напугало ее в настоятельнице. Это взгляд Феодоры, в котором за всеми постулатами и не высказанной яростью, скрывалась обычная человеческая похоть.
Дерфор с утра ничего не ел, скудный запас еды закончился в дороге, а часы на храмовой башне безостановочно продолжали бег. Полчаса и врата храма закроют, чтобы отрезать людей от спасения. Мужчина молился Велесе, молился, как никогда в жизни, надеясь на спасение сына. Он видел в толпе других детей, он видел отдельную группу тех, кто был заражен красной смертью, но в сердце мужчины не было сострадания к другим! Его сын умирал на его глазах! И все, что чувствовал состарившийся за несколько дней мужчина-боль и страх.
Юная послушница указала на телегу Дефорта, мужчина прочел еще одну молитву, осторожно поднял сына и последовал за девушкой.
Половина лежаков под навесом опустела, ведь на лечение одного пациента уходило до получаса. Послушница указала на кровать, а затем бегло оглядела мальчика, прошептала над ним молитву, положив ладонь на лоб ребенка, Марьян забился в агонии, из его рта хлынула кровь, заливая подол послушницы.
Дефорт рухнул на колени, с болью в глазах взирая на сына, истекающего кровью.
- Прошу тебя, позови жрицу. Спаси моего сына.
Послушница неуверенно покачала головой, жрицы были заняты, а мужчина, судя по его телеге, едва сводил концы с концами. А ведь на содержание храма требовались деньги, и пока еще верховная жрица не добилась финансирования от короля, настоятельницы сами изыскивали способы пополнить казну храмов.
- Уже поздно, если он доживет до послезавтра, приводи его.- Безразлично сказала послушница, отворачиваясь от мужчины как от надоедливой мухи. Девушка лечила больных с раннего утра, она отвлеклась лишь раз, чтобы принять похлебку из овощей, все о чем мечтала послушница это несколько минут покоя, чтобы сбалансировать силу. К тому же вид смерти давно уже стал для нее привычен - люди были смертны!
Дефорт ухватился за кровавый подол.
- Умоляю тебя, я могу заплатить.
Девушка, которой едва исполнилось двадцать лет, отрицательно покачала головой, она лечила именем богини, но спасти всех было невозможно! Кто-то умирал на пороге храма, кто-то по возвращению домой, а чудеса, не взирая на слухи, были редкостью на территории обители.
