— А ну быстро руки убрала из-под одеяла! Я кому сказала! — раздался суровый голос, выглянувшей из стены бабки. — Приличные девушки никогда не засовывают руки под одеяло!
— А приличные бабушки, — с тяжелым вздохом заметила я, — мечтают о правнуках.
— Приличные девушки выходят замуж не целованными! — проскрипела бабка, поправляя призрачную шаль на своих сгорбленных плечах, накинутую поверх старой ночной сорочки.
— А потом разводятся потому, что муж целоваться не умеет! — огрызнулась я, закатывая глаза.
— Приличная девушка никогда не разведется с мужем! — возразила бабка. — Приличная девушка выходит замуж один раз и навсегда.
Самочка богомола только подавилась головой своего очередного. Мы с ней переглянулись. Ее взгляд меня успокоил. Для кого-то «раз», а для кого-то «навсегда».
— А как они знакомятся со своим «раз и навсегда»? — ехидно спросила я.
— Твой дедушка проходил мимо и увидел меня в окне! После этого он зашел в дом и попросил моих родителей моей руки! — гордо ответила бабка, явно вспоминая свою давно ушедшую молодость и давно прошедшую жизнь.
Отлично! Так мы и сделаем! Представьте себе облезлый фасад, дырявую крышу и меня, нечесаную, в одной белой ночной рубашке, стоящую возле окна, положив руку на треснутое стекло. Где ты, мой благоверный и не слабонервный? Я что? Зря стою на сквозняке, изображая призрак дома на холме? «Женись на мне!» — инфернальным голосом шепчу я симпатичным прохожим. Я не знаю, есть ли здесь подобие скорой помощи, но чувствую, что дорогу к моему дому реанимационная бригада будет знать наизусть. А особо симпатичным я буду улыбаться, как фотографу на паспорт. Думаю, чтобы привлечь внимание нужно издавать какие-то звуки, например, взять в руки нож и нежно водить им по стеклу…
— Что-то очередь женихов не стоит, — съязвила я, поглядывая на треснутый потолок и поскрипывая кроватью.
— Молодая еще о женихах думать! — отрезала бабка, недовольно сопя и глядя на меня.
«Ты ж как в песне у цыган, э-э-эх, молодая!». Господи, если я помню такие песни, то мне точно пора искать работу, с которой меня торжественно проводят на пенсию. Еще немного, еще чуть-чуть и на пороге появится какой-нибудь дедушка, который придет просить не мою руку, а валидол под язык. Да… «Любовь настигла их как инфаркт миокарда, подкравшись незаметно, как старческое слабоумие!»
— Все, дай мне поспать! — отмахнулась я, закрываясь подушкой. Бабка вроде бы отстала.
Я проснулась от вопроса: «Ты — девственница?». Однажды я просыпалась от такого вопроса, правда, его задавал не скрипучий, как несмазанная телега голос бабки. Я почему-то уверена, что ситуация на этом фронте за ночь не изменится, поэтому вполне логично отложить чистосердечное признание хотя бы до рассвета.
