- Какая нужда привела тебя ко мне, князь Борис? – вопросил, наконец, Сартак, отложив от себя драгоценные украшения.
- Великая, досточтимый хан. С настоятельной просьбой, коя, думаю, не станет ласкать твое доброе сердце.
- Говори!
- Хочу говорить о дани, кою наложил на мое княжество великий джихангин Батый. Она стала непосильной.
- Почему?
- Я, думаю, что тебе это известно, досточтимый хан, и всё же повторю. Все мои земли разорены, города разрушены, села дотла выжжены. Смерды только-только начинают обустраиваться, заново рубить свои избы, а ремесленники от голодной жизни убегают в другие города, коих не коснулась разорительная война.
- Ты говоришь правду, князь Борис. Она подтверждается словами моего баскака Туфана. Бегут от тебя смерды и ремесленники, - с бесстрастным выражением лица произнес Сартак, и, оглядев своих поданных, добавил:
- Любая война приносит покоренной стране разорение. И что я могу поделать?
- Я нижайше прошу, досточтимый хан, убавить дань. Брать год-другой не десятину, а пятнадцатую долю с каждого двора.
Хан Берке, приподнявшись с подушек, грубо и язвительно рассмеялся:
- Он издевается над нами. Этот наглый урус хочет нарушить повеление покорителя Руси, несравненного джихангина Батыя.
- Да как ты смеешь просить об этом? – гневно поддержал Берке полководец Бурундуй.
- Неслыханная дерзость! – воскликнул темник Неврюй.
На Бориса Васильковича обрушились сторонники хана Берке. Их возмущенные голоса еще долго сотрясали шатер.
- Спокойно, княже, - тихо проговорил, находившийся чуть позади Бориса Васильковича, боярин Корзун.
Хан Сартак, казалось, не обращал внимания на раздраженные голоса своих противников, его лицо оставалось бесстрастным. Он вскинул вверх правую руку, и в шатре стало тихо: никто не имел права говорить, если властелин Золотой Орды поднимал руку.
- Я не сомневаюсь, что хан Берке хорошо помнит все приказы и повеленья моего отца и чтит их, как всякий добрый мусульманин. Но ты, почтеннейший дядя, должен хорошо знать, что новый хан Золотой Орды имеет полное право изменять любые прежние законы, если они пойдут во благо нашим непобедимым джигитам.
- Во благо?! – с неподдельным удивлением уставился на племянника Берке. – Какое же это благо, если наши джигиты будут получать дань на целую треть меньше? Я еще не разучился считать, Сартак.
- Великий хан Сартак, - спокойно поправил дядю властитель.
Берке в ответ лишь ехидно хмыкнул, всем своим видом подчеркивая, что «великий хан» говорит глупости.
