- А может, это единственное изречение Священного Правителя>15 вселенной, которое ты запомнил?
- Почему же, хан? Я уже говорил, что сын должен жить по заветам своего отца и всегда его чтить и боготворить В «Ясе» сказано, что некоторые подданные недостаточно уважают своих родителей: сами объедаются на пиршествах, а старых отцов, матерей и дедов морят голодом. И вот за то, что бессердечные сыновья и дочери оскорбляют своих родителей, праведное небо обрушивается на людей, карая их молнией и громом. В связи с этим твой дед, Священный Правитель, издал особый закон о почтительности к родителям.
Лицо Батыя расцвело:
- Слышите, ханы, беки и мурзы? «Ясу» даже читают неверные.
- Слава Великому Потрясателю вселенной! – подобострастно закричали приближенные Батыя.
Находчивые ответы Бориса спасли не только ему жизнь, но и растопили сердце жестокого хана:
- Я дам тебе ярлык на княжение, Бориска. Но навсегда запомни и другое изречение Чингисхана: «Голой кости и собака не гложет». Для этого надо много потрудиться. Пусть твое княжество станет богатым, чтобы мои сборщики дани привозили в Сарай тучные переметные сумы и вьюки. И если твое княжество станет голой костью, я прикажу передать ярлык другому князю. Старайся, Бориска!
Молодой князь, придя в отведенную ему юрту, тотчас вспомнил о матери: ведь это она вырвала его от смерти. Перед поездкой она пришла к нему с книгой Чингисхана и настоятельно попросила:
- Тщательно изучи сию книгу.
- Книгу врага? Где ты ее достала?
- Такую книгу постоянно возит с собой каждый баскак. Одолжила у Туфана, переписала и трижды прочла.
- Но это же книга врага! – вновь повторил Борис.
- Не говори так, сынок. Чтобы хорошо познать врага, надо хорошо постигнуть законы по которым он живет, тем боле тогда, когда ты едешь в его страну. Непременно прочти!
«Матушка… Любимая матушка. Как же ты прозорлива!..»
Последним к хану Батыю был вызван князь Михайла Черниговский, но он не пошел на унизительный обряд очищения.
- Я – христианин, и не хочу поганить свою душу басурманским обрядом. Если хан намерен мне выдать ярлык, то путь дает его без своего шутовского действа.
Михайлу Всеволодовича принялись уговаривать князья:
- Да плюнь ты на этот обряд. Не ты первый, не ты последний. Все князья через это пройдут. Пожалей свою седую голову, Михайла Всеволодович.
Но князь Черниговский был неумолим.
- Я не предам свою душу дьяволу. Уж лучше смерть, чем несмываемый позор.
Слова взбунтовавшегося князя передали Батыю, но они не вызвали у него вспышки ярости. Он заведомо чувствовал, что гордый князь откажется от исполнения обряда, хотя ему очень хотелось, чтобы этот черниговский властитель прошел между двух священных огней, и вот тогда-то бы и потешился над ним хан Батый: «Ты, Михайла, покорился Аллаху, но ярлыка ты не увидишь, как собственных ушей. Слишком много ты зла причинил моим воинам. Два тумена полегли под стенами твоей крепости, и за это ты будешь казнен».
