Фетинья повернулась к иконе и размашисто перекрестилась:
- Слава тебе, пресвятая Богородица. Не зря навела меня на лесную деревушку. Отныне денно и нощно тебе буду молиться. Принесла ты мне, пресвятая Богородица, великую радость и успокоила грешную душу рабы твоей Фетиньи…
Любава стояла и недоуменно пожимала округлыми плечами. Что это с отшельницей? Спросила о целебных травах и вдруг принялась за молитву.
Фетинья же, мало погодя, пояснила:
- Я-то, голубушка, почитай, целый век пользительными травами и цветами занималась. Ох, много же я изведала! В каждом растеньице волшебная сила заключена. А годков, сама зришь, мне уж много, голубушка. Вдругорядь скажу: не так уж и долго осталось мне бродить по белу свету. А передать свой навык, было, некому. Ныне же пресвятая Богоматерь навела меня на достойную ученицу. Хочешь, касатушка, постичь всю премудрость настоящей травницы?
- Очень хочу, бабушка Фетинья! Я хоть сейчас готова в лес бежать.
- Вот спасибо тебе, касатушка. Чую, желание твое неподдельное, от сердца идет. Но ныне уж поздно, вечор близится. Да и травки уж пожухли, и цветы давно отцвели.
- А когда же учить меня станешь, бабушка Фетинья?
- Коль Бог даст зиму пережить, то наведаюсь в Нежданку красной весной и пробуду с тобой седмиц десять. Вот тогда-то ты многое и изведаешь. И по лесам, и по лугам, и по болотцам пройдемся.
- Я буду очень ждать, бабушка.
- Вот и славно, голубушка… А сейчас маленько потрапезуем. Правда, снедь>60 моя скудная, но с голоду не помрем.
Фетинья принесла с улицы охапку сухого валежника, просунула в подтопок, затем достала из закута>61 кусок бересты, запалила от свечи и положила на сушняк.
- Кое-что подогреть надо, голубушка. Печь хоть и малая, но спорая. Преподобный Фотей, еще когда в мужичьей силе был, ладную печь сотворил. Зимой охапку бросишь – и в тепле сидишь.
Вскоре Фетинья вытянула дубовым ухватом на шесток два глиняных горшочка. (Фотей, когда лепил печи, позаботился и о горшках, и о другой глиняной посуде).
- Помолись перед трапезой и присаживайся к столу, касатка.
Любава, у коей за весь день и маковой росинки во рту не было, конечно же, проголодалась. Еще на пол дороге к скиту она спохватилась: надо бы лепешек да яичек с собой взять. И как это маменька не позаботилась? Обычно такая радетельная, а тут запамятовала. Да и бабушка Фетинья о снеди не заикнулась.
А отшельнице было не до снеди: уходила она из бывшего разбойного стана с тяжелым сердцем: и избы не предала огню, и жильцов к себе не сманила. Успокоилась только в минуты отдыха, когда девушка с непритворной любовью заговорила о лесе. А затем Любава и вовсе ее порадовала.
