Сейчас лицо Караева, прорезанное сетью мелких морщин, обрамленное благородной сединой волос, было внешне спокойно, даже безмятежно, ничто в нем не выдавало истинных его чувств, ни по отношению к Алексею, ни в отношении проводимой сделки. А они наверняка имелись, эти чувства, и довольно нелицеприятные. Вагит Тимурович не привык иметь дела с посредниками, но семья Серафимы решила сделать именно так, настоять на участии Алексея, возможно, в отместку за непроданные полотна, возможно, по иной, сходной причине. Алексей от неподобающей ему роли и сам чувствовал себя не в своей тарелке еще и опоздал и на машину, и на встречу, заставив хозяина дома потратить время в неприятной компании с собственными мыслями, натыкающимися на тему предстоящей сделки.
Хотя, наверное, он уже смирился. И с условиями договора, и с присутствием Алексея, а не самого Андрея Георгиевича, и с уходом из собственности особняка в Икше. Как пришлось совсем недавно смириться, с постепенным развалом банковской империи, вытеснением ее с занимаемых прежде неохватных позиций, закрытием филиалов, отторжением подвластных структур, сокращением доходов и урезанием расходной части....
Конечно, его оставшегося состояния хватит, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая, до конца дней своих. И оставить в качестве наследства кругленькую сумму, до которой найдется немало охотников. Денег никогда не бывает много, говорят иначе только те, кто не имеет их, больших денег. Заработанный неважно как и на чем миллион тянет к себе другой, тот третий, и так далее, по нарастающей. Этот процесс может приостановиться на время, может пойти медленнее, быстрее, неважно, но, прекратиться, замереть совсем.... Нет, это будет означать только одно - банкротство.
Например, такое, какое настигло и терзает, иначе не назовешь, Караева. Алексей всегда сравнивал процесс краха или с болезнью или с голодным зверем, сорвавшимся с цепи. Скорее первое, ведь иной раз человек начинает терять веру в себя, в свое предназначение, связанное с капиталооборотом, в котором он принимает живейшее участие, в том, что он может больше, чем имеет сейчас. Но того хуже, потеряй он веру в могущество денег, кои есть априорная мера всех вещей и мер.
Впрочем, причина не важна, важен итог, - человек заражается инфантилизмом, начинает думать о чем-то, что волновало его прежде, до того момента, когда он обрел нового идола, погружается в воспоминания, вспоминает о совести и морали, становится фаталистом. И тогда он конченый человек.
