К утру вода ушла, оставив болото…
Я увидел это в видении…
Ветер отодвинул туман, открыл небо и выси гор…
Увидел я и знакомые рифы, и нимф, играющих с дельфинами, и тритона, чьи плечи в ракушках… он дул в изящно завитую раковину, которая расширялась, усиливая звук…
Кто-то окликнул меня…
Я оглянулся и увидел деву, в платье невесты…
— Ада?.. — пробормотал я в изумлении… — Как ты здесь очутилась?..
— Бежим!..
Дева помчалась бегом от меня и моей неоконченной речи…
Ветер раздевал ее на бегу, обнажил бедра, лоно…
Я даже не пытался преследовать ее… это было видение…
— У девы были крылья на лодыжках… а я не гончая собака… — сказал я вслух… смотрю, дерево склонилось, как будто кивая…
Я не знал, утешать ли мне себя, или поздравлять…
На остров опустилась ночь…
Я укрылся в пещере с высоким сводом… лежал и размышлял:
«Мне 72 года… плоть увядает, душа скорбит…
Кто омоет меня и станет плакать обо мне?.. жены?.. но где они?..
Я слышал о суде, но как будто стоял выше суда и обвинений… увы мне…»
Во сне я пел плачи, оплакивал Аду и Раю, как погибших… и они ожили, пришли…
Я очнулся, ощупал ложе…
Ада и Рая ушли… боюсь, что нет их уже нигде…
Солнце поднялось высоко… остановилось посредине неба… стоит, смотрит… оно бог нашего неба…
Я смотрю на небо, ищу себе оправдания и не нахожу…
Но я не отчаиваюсь, верю молитве и богу… и надеюсь, что смерть освободит меня от рабства плоти…
А если не освободит?..
У меня нет слез, лишь вздохи… руки ломаю, бью себя по лицу за то, что сделал во тьме сна, и за то, что сделал явно…
Стыжусь возвести взор и увидеть высоту небесную, я, двоедушный, боязливый и ни к чему не годный старик, возомнивший себя богом…
Горожане окружили, стоят, смотрят на меня как на бога…
За моей спиной им чудится спасение, как нечаянная радость…
Некоторые, наверное, думают о том, как я попал на небо?.. кто меня вознес?.. как я очутился там в этом божественном мраке и неприступном свете, в котором пребывает бог?.. и, увидев бога, понял ли я, что увидел?..
Даже Моисею это не удалось… видел он не бога, а место бога, мрак, который он соделал своим покровом…
Все это мне открылось в видении…
Помню, потрясенный видением, я разрыдался… и проник в сокровенное, постиг в нем боговидное без слов, а если я и говорил об этом, то просто и ясно, на языке, понятном всем, даже птицам…
Что удивительного, если это так?..
Иные и здесь уже живут с богом, созерцают сумрак как разливающийся свет, тогда как другие сами себя тянут в темноту, к бесам…
