— Скоты! Подонки! Мрази! — сквозь слёзы медленно проговаривал, слово за словом, барон Гундобад.
Как отметил про себя Шильд, не ясно как за ним осуществлялся присмотр, но явно барон не забыл убеждений своей молодости, которые он тогда считал единственным смыслом жизни.
Агент Дезидерия решил окончательно закрепить успех и приступить к выполнению второй части плана, пока коммандор Графф, оставшийся вне периметра укреплений, ничего не заподозрил и не увёл людей прочь, предварительно прирезав самих Шильда и Марка: «Они собираются пытать привселюдно нашего праведника, усекая ему конечности и прижигая их смолой что бы тот не истёк кровью ранее срока всего пыточного церемониала проклятых чернорясцев! Мы должны действовать немедля!»
— Но как? Я… Да и какие у меня есть гарантии, что…
— Гарантии?! Вы предали наше дело один раз и собираетесь так поступить и внове, лишив поддержки нашего признанного лидера, когда появился шанс на его освобождение, после многолетнего плена?! — Шильд, как артист, фигляр с подмостков, размахивал руками и строил гримасы пытаясь повлиять на барона.
Барон не выдержал и всё же расплакался, видимо в затворничестве в своём замке он стал крайне раним и сентиментален. Через несколько секунд Гундобад поднял голову и сказал: «Хорошо. Я в ваших руках, что бы это не означало… Судьба! Не скроешься нигде и никогда.»
— Не беспокойтесь. Всё прочее за мною и моим сотоварищем, вы же его помните, когда мы недавно вас посещали? — нами всё рассчитано.
Через пару минут после сего эмоционального разговора ворота замка отворились и впустили внутрь, начавшего было волноваться, Граффа, бледного от опасений за свою жизнь Марка и шестерых дюжих охранников главного тюремщика, спокойных и уверенных как всегда.
Марк тепло поздоровался с бароном Гундобадом, у которого сейчас глаза были полны слёз, коммандор Графф лишь быстро и несколько презрительно кивнул хозяину замка коротко головой, не без явного намёка в данном своём жесте. Шильд, ставший распорядителем во дворе, при замке, просил дать овса и напоить лошадей, а также приготовить провизию и самому их отряду в дорогу. Потом он отвёл Граффа в сторону и пояснил: «Барон хочет посмотреть на Руфуса, одним глазком!»
— Зачем это? — занервничал главный тюремщик. — Лишнее! Я ему не доверяю! У нас ведь тайная миссия и нет смысла доверять бывшим сторонникам ересиарха. Мы и так прилично рискуем! Что за блажь? Кто ему сообщил?!
— А если старик задохнулся во время нашего пути? — усмирил Граффа Шильд. — Даже если что и случится, я беру ответственность на себя! Нам с Марком даны подобные полномочия и я…
