Том не обращает внимания на радио – попивает ром, потеет, коряво играет начальные аккорды «Я ощущаю ритм» Джорджа Гершвина. Дон поворачивается к приемнику удостовериться, права ли Шерил. Джулс сидел у стены и гладил Виктора, а тут тоже поворачивается на звук.
«Твари, что вы у нас забрали? – начинает Родни Барретт, растягивая слова. – Что вы здесь делаете? У вас хоть цель есть?»
Дон встает из-за стола и подходит к Шерил. Том отрывается от клавиш.
– Впервые слышу, чтобы он напрямую обращался к тварям, – говорит он с табуретки у пианино.
«Мы теряли матерей и отцов, сестер и братьев, – продолжает Родни Барретт. – Мы теряли мужей и жен, друзей и любовников. Но хуже всего отдавать вам детей. Как вы смеете заставлять детей смотреть на вас?»
Мэлори наблюдает за Томом. Тот слушает с отсутствующим видом. Мэлори подходит к нему.
– Барретта и раньше заносило, – говорит Шерил. – Но такого не припомню.
– Я тоже, – отзывается Дон. – Послушать, так он пьянее нас.
– Том! – зовет Мэлори, усаживаясь на скамейку рядом с ним.
– Сейчас он покончит с собой, – вдруг предрекает Дон.
Мэлори поднимает голову – хочет, чтобы Дон заткнулся, – и слышит то же самое. Голос Родни Барретта пропитан черным отчаяньем.
«Сегодня я околпачу вас, – обещает Родни Барретт. – Сегодня я украду у вас единственное, что у меня осталось».
– Боже! – восклицает Шерил.
Приемник затихает.
– Шерил, выключи радио! – велит Джулс. – Выключи!
Пока Шерил тянется к приемнику, в колонках грохочет выстрел.
Шерил вскрикивает. Виктор лает.
– Что за черт? – спрашивает Феликс, тупо глядя на приемник.
– Барретт сдержал слово, – бесцветным голосом объясняет Джулс. – Даже не верится.
Воцаряется тишина.
Том встает со скамейки и выключает радио. Феликс потягивает ром. Джулс опустился на одно колено и успокаивает Виктора.
Тут, словно эхо выстрела, доносится стук во входную дверь.
Один, и тут же второй.
Феликс делает шаг к двери, и Дон хватает его за руку.
– Просто так дверь не открывай, – говорит он. – Ты что, не в себе?
– Я и не собирался просто так! – огрызается Феликс, вырывая руку.
В дверь стучат снова.
– Эй! – кричит женщина.
Все в столовой замирают.
– Кто-нибудь, откройте ей, – просит Мэлори и поднимается со скамейки, чтобы открыть дверь, но Том ее опережает.
– Да, мы здесь, – отвечает он. – Кто вы?
– Олимпия! Меня зовут Олимпия. Пустите меня!
Том останавливается. Вид у него пьяный.
– Вы одна? – спрашивает он.
– Да!
– Глаза закрыты?
– Да, закрыты. Мне очень страшно. Пожалуйста, впустите меня.
