– Правда? А как же Вадик?
– Вадик – местный дурачок. Он мне дорог, как память о моей буйной молодости.
– Как любопытно. Он об этом знает?
– Нина, не язви. День ещё толком не начался.
Она понимающе улыбнулась, подошла к мужу и в знак примирения обняла за плечи. В доме было тихо, детей наверху занимала няня, занимала их тем, что разговаривала с ним на английском. Ариша, как всегда, послушно отвечала, складывая в уме необходимые фразы из незнакомых слов, а младший пока не понимал, где русский язык, где английский, но считалось, что различный подход расширит кругозор и годовалого ребёнка. Квалифицированная няня долго их с Костей в этом убеждала при приёме на работу, и Нина решила не спорить. В конце концов, если не Ромке, так Арише общение на английском вне школы, совсем не помешает.
Помимо няни по дому помогала лишь приходящая прислуга, стеснять себя постоянным чужим присутствием не хотелось, попытку сделали, но довольно скоро поняли, что такие явные барские замашки не для них. После жизни в квартире, где некому было путаться под ногами, Костя морщился и вздыхал всякий раз, когда видел вечерами домработницу, да и Нина долго не могла понять, как себя вести и каким тоном давать указания человеку, который каждый раз смотрит на тебя с ожиданием, даже в своё свободное время. Приходилось рассказывать о привычках своей семьи, пристрастиях, что можно делать и говорить, а когда лучше промолчать и уйти. И чувствовалось в отношениях подобострастие, неприятное, и ощущение того, что ты пускаешь кого-то в свою частную жизнь, к тому же ещё и платишь ему за это, ожидая преданности в ответ. А разве чужой человек на окладе может быть по-настоящему преданным, и разве ты можешь быть уверена, что он не вынесет твои семейные секреты за порог твоего дома?
Костя говорил, что всё это мещанские заморочки, но при этом, сам вздохнул свободнее, когда в доме не стало посторонних. И о штате постоянной прислуги, полагающейся к большому дому, они говорить со временем перестали. А Нина оказалась занята домом и детьми, что тоже обоих устраивало. В городе она стала некой загадочной хозяйкой огромного замка. Появлялась на людях с мужем под руку, дарила окружающим улыбки, зная, что выглядит восхитительно, и с воодушевлением рассказывала о детях и доме, высоким каблуком задавливая продолжающиеся сплетни о том, что Константин Шохин взял в жёны никчёмную стриптизёршу и теперь наверняка мучается. Конечно, друзья уверяли, что Нина себе больше надумывает проблему, ведь все видят довольное и сытое лицо Шохина, притворяться-то он не умеет, но Нине всегда казалось, что ей не хватает какой-то мелочи, до идеала, чтобы злые языки, наконец, умолкли. У них с Костей любовь, дети, дом полная чаша, но за спиной всё равно продолжили шептаться и пророчить несчастья. Нина слышала этот шёпот, ощущала его холодок на своей коже, и хотя понимала, что муж прав, и не стоит обращать внимания, в глубине души ей всегда хотелось переступить через злопыхателей и оказаться над ними, совершенной, без единого пятна на репутации.
